Данута вдруг яростно зарычала: то, что безобразничали в ее собственном сне, ей не понравилось.
— Ты Ида? – громко и жестко спросила ведунья. – Отвечай! Это мой сон! Отвечай! Я приказываю!
Тень обессилено уронила руки, сгорбилась, стала меньше ростом.
— Я Ида, — отозвалась она дребезжащим голосом древней старухи. – Я плету нити.
— А я – Данута, дочь Алисии, внучка Доруфа из Страны Пин. И я скоро приду к тебе, тетка. Чтоб поговорить. Так что, пеки пирожки. Я люблю пирожки с черникой, — проговорила ведунья, смягчив голос. – И больше не ходи в мои сны. Этого я, наоборот, не люблю…
Тень вновь махнула руками и с легким шорохом рассыпалась. Так, будто из черного агатового бисера сложена была.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Данута и хлопнула сама себя ладошками по щекам.
Хлопнула и проснулась…
— Привет, Мартин, — сказала девушка пауку, который сидел у нее на коленке. – Как дела? Много ли козявок поймал?
Мартин три раза высоко подпрыгнул.
— Ух ты! – рассмеялась Данута. – Три козявки! А ты очень неплохой паук! Может, останешься пауком навсегда?
На такое предложение Мартин вдруг испуганно съежился и стал похож на комок старых перепутанных ниток.
— Ладно, не кисни, — сказала девушка и погладила его пальцем по мохнатой спинке. – Я пошутила. Одна маленькая шутка. И только. Ты помнишь: я обещала помочь тебе. А я никогда не нарушаю своих обещаний, — протянула Мартину руку, и паук забрался в ее ладошку, потом весело побежал на плечо. – Идем, дружок, посмотрим, что за тетка эта Ида…
* * *
До села Овчинка Данута не дошла. Потому что тётка Ида поджидала девушку и паука на повороте, у огромного, позеленевшего валуна, под одиноким дубом, у которого был странно понурый вид (из-за кривого ствола, наверное).
Данута увидала тётку и остановилась, ожидая какого-нибудь подвоха. Но Ида не двигалась – сидела и мотала клубок, вытягивая нитку из своей пестрой, щедро украшенной деревянными бусинами, торбы.
Данута сделала шаг вперёд – Ида не пошевелилась. Данута сделала ещё один шаг – старуха подняла голову, но мотать клубок не перестала.
— Привет тебе, — заговорила Данута; она была хорошо воспитана и со старшими здоровалась первой. – Почему здесь меня ждёшь?
— Привет, — ответила тётка Ида, ласково улыбаясь. – Не терпится мне показать тебе свой последний клубок. Он для тебя, он особенный…
Девушка перевела взгляд с глаз нитяницы на клубок, что мелькал в руках тётки. Он был разноцветный – переливался синим, белым и зеленым.
— Из него красивое вязание получится, — заметила Данута, делая еще один шаг вперед. – Я бы купила у тебя такие нитки, но сейчас мне не до них. Сейчас я о Мартине хочу говорить, — ведунья сняла с плеча паука, который испуганно сжался в комочек, и показала его тётке. – Ты его зачаровала?
Ида помолчала, внимательно глядя на Плясуна. А руки её всё наматывали нить на клубок. И он уже был таким большим, как голова самой Иды.
— Отчего ж не зачаровать того, кто словами обидными бьёт? – вопросом на вопрос ответила нитяница, а голос её был медовым. – Обозвал он меня – получил за то. Разве кто кроме меня за меня заступится, если обижать кто вздумает? – тут глаза Иды блеснули сталью, но тут же вновь погасли.
Данута подошла совсем близко, наклонилась к тётке и, улыбаясь, заговорила:
— Если за грубость ты его в паука обратила, то прости его. Он раскаивается и чрез меня у тебя прощения просит. И, если надо, он тебе отработает за обиду. Он сын крестьянский – многое по хозяйству умеет… а я тебе за то весел малахит-камень подарю. Смотри: он – чудесный…
Ида помолчала, глядя то на светлое лицо Дануты, то на обереги, что болтались, тихо перестукиваясь, у девушки на шее, то на узорчатый малахит, который лежал в ладони молодой ведуньи. А руки всё мотали и мотали нить на клубок. Синее, белое, зеленое. И чуть блеска…
— Посмотри лучше, как красиво у меня выходит, — улыбнулась нитяница, протягивая клубок Дануте. – Бери. Я его тебе дарю.
Ведунья нахмурилась было потому, что не услышала ответа на своё предложение, но решила уважить старушку, взяла клубок и хотела похвалить работу Иды, но не смогла и слова вымолвить. Будто заморозились у ней и губы, и язык, и само горло.
— Славно ведь я потрудилась? – медовым голосом спросила Ида, и теперь её глаза блестели стальной злобой.
Данута хотела бросить «подарок» и схватиться за обереги, но пальцы её не отпускали клубка – словно прилипли к нему. И вспыхнули узоры на руках девушки, загорелись золотом и янтарём. Но Ида кинулась к ведунье, распахнула балахон свой необъятный и накрыла им Дануту, да с головой. И пропела низким голосом незнакомые заклятья.
Погас свет и звуки исчезли. Стало душно и колко, как под шерстяными одеялами…
* * *
Открыла глаза Данута.
Что такое?
В какой странной она комнате.
Да и комната ли это?
Больше на гнездо из толстых и мохнатых канатов похоже. Сверху они, и снизу, и с боков… Синее, белое, зеленое… и чуть блеска…