Данута

Паук минуту не двигался.  Будто размышлял:  идти в руки девушки или нет.  Наконец, решился и заполз на теплую мягкую ладонь,  щекоча Дануту щетинистыми лапками.

— Умный паучок.  Славный паучок, — похвалила его ведунья и взялась за короб с травами,  открыла калитку, прошла во двор. –  Как тебе мой дом?  Нравиться? –  подняла руку с пауком повыше, чтоб новый приятель мог,  как следует, рассмотреть хижину.

— Это кто? Кто? – залопотали крыльями голуби,  сидевшие на ставнях окошка.

— Кого принесла? – поинтересовалась кошка Мята,  лениво потягиваясь на ступеньках крыльца.

Коза Горюха проблеяла что-то невразумительное,  выглянув из-за своего стожка.  А усмирённый пес Дрок,  развалившийся в тени поленицы,  лишь уши,  брови приподнял и тут же их обратно опустил.

— Паук это, — ответила всем сразу Данута.  –  Плясун. Будет жить с нами, мух,  комаров ловить.  Прошу не обижать его и не клевать, —  и она, усмехаясь,  погрозила пальцем Хлопке и Крупке.

 * * *

Поле-полюшко,

Мягко, зелено,

Шелковистое и росистое,

Не таи цветов,

Белых звездочек.

Мне нужны они

Для воды хмельной. 

Буду милого

Я опаивать,

Буду ладного

Привораживать…

Так вот пела ведунья Данута,  выкладывая травы из короба на широкий сосновый стол.  Что-то надо было в венички увязать,  что-то  –  в коски заплести,  что-то  –  на нити нанизать,  а что-то  –  в воде родниковой замочить,  чтоб потом в мазь растереть.  Много травы – много работы.  Чтоб ни один листок-корешок драгоценный не пропал,  чтоб все пользу принесло,  людям или ещё кому.

Паук Плясун сидел рядом  –  на самом коробе и, казалось,  очень внимательно следил за девушкой.  Она улыбалась восьминогому,  говорила с ним.

 — Очень интересно было бы узнать:  что ж тебя ко мне привело?  –  спрашивала Данута, нюхая мелкие голубые цветочки.  –  Ну, бывает, приходят ко мне зверушки прихворнувшие.  Полечиться, отлежаться.  Зимой заяц у меня во времянке жил.  Ему кто-то ухо оборвал  –  прибежал бедолага ко мне за помощью…  Ну а ты? Что с тобой-то?  Не припомню я такого,  чтоб брат ваш во мне нуждался…

Паук, конечно, ничего не отвечал.  Сидел на коробе и смотрел на ведунью.  Иногда лапками перебирал.

 — Иди-ка ты на печь, — сказала Данута.  Сказала, да и посадила его на печь, белую,  в синие васильки и красные маки разрисованную.

Вечером,  когда совсем стемнело и черное небо украсилось тысячами разноцветных звезд,  Данута отложила свои венички и коски,  запалила лучину и села пряжу прясть.  Непростую пряжу  –  алые нити от плохого глаза,  плохого слова, плохой судьбы.  И вновь петь начала.

Как ни гляну я,

Так и вижу я:

Свет-луна летит

Среди темени.

Свет-луна летит,

Всех белей она…

        

         Кошка Мята лежала на лавке под окошком и мурлыкала в ответ.  Собака Дрок почивала у порога и тоже еле слышно поскуливала,  словно участвовала в пении.  А голуби молчали  –  они уже мирно спали под крышей.

         А вот восьминогий Плясун что-то забеспокоился: паутину выбросил,  с печи вниз быстро-быстро спустился и побежал,  посеменил лапками к выходу. 

— Ты куда это собрался?  –  Данута удивилась,  даже веретенце липовое в сторону отложила.

Паук остановился  –  чуть не ткнулся в морду Дрока.  Пес зарычал, встал на лапы,  позабыв о том,  что только-только дремал себе под  тихую песню хозяйки.

Плясун отступил чуть назад и вдруг высоко подпрыгнул,  оказался на голове у собаки.  Оттуда вновь прыгнул  –  и ударился в запертую дверь,  упал на порог,  лапками вверх.

— Ой-ой! – всплеснула руками Данута.  –  Убился! 

 * * *

Подобрав паука,  ведунья вернулась на свою лавочку,  что стояла у прялки,  и с радостью обнаружила,  что Плясун живой:  он зашевелил лапками, затем опять выбросил паутину – чтоб покинуть руки Дануты  –  и вновь побежал к выходу.

Девушка, подобрав юбку,  прыгнула за ним.

 — Ладно, ладно. Я тебе открою.  Только ты уж на дверь не бросайся, — сказала она, берясь за засов.  –  Ну, иди, гуляй,  коль охота, — и распахнула дверь.

Паук ловко запрыгнул на порог,  с порога – на крылечко.

Данута же на миг замерла  –  так восхитила ее красота залитого  лунным светом мира,  что явился глазам.

Было светло, очень светло.  И тихо, будто все,  к чему прикоснулись молочные лучи полного ночного светила, застыло.  Ведунья засмеялась,  прижав ладони к губам  –  так радостно ей стало при виде ночного великолепия.

И только потом  вспомнила о пауке.

Опустила глаза,  чтоб увидеть Плясуна и ахнула:  на пороге,  в пятне лунного света лежал,  свернувшись в клубок,  совершенно голый человек.

— Ой!  –  только и смогла сказать ведунья.

Очень уж удивительно это было  –  увидеть на пороге своего дома голого парня.  Человек повернул к ней лицо  –  на лбу алела крупная шишка.

— Это я.  Я паук,  —  хрипло и медленно сказал человек.

Данута сдвинула брови вместе  –  сообразила,  что у ног её лежит сейчас кто-то зачарованный.

— Не двигайся, — прошептала она,  вытягивая вперед руки.

На ладонях девушки вспыхнули зеленым огнем узоры  –  древние письмена Страны Пин.  Вспыхнули и погасли.  Ведунья разгладила грозную морщинку меж бровей  –  зачарованный был всего лишь  зачарованным и сам не умел ворожить,  не мог нести порчу и заклинать.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8