Солнце давно уже село, но белесый свет сочился сквозь туман, не угасал. Он даже стал ярче, потому что туман редел.
Едва корабль вынырнул из полосы тумана — Харл уже воспрял духом, — как они едва не врезались в стену, черную, гладкую, поднимавшуюся прямо из моря. Стена, немного вогнутая, не имела видимого края или верха, образуя гигантскую чашу над крохотным кораблем, а высоко над головой сияли огни, ослепительные, как куски солнца.
Люди начали молиться всем богам и демонам, каких знали. Они попали на небо, они среди звезд на краю мира! Едва не переломав в панике весла, они развернули корабль и скрылись в туман.
Харл был потрясен не менее остальных, но он скорее бы умер, чем показал испуг. Один из гребцов рухнул на палубу, закрыв лицо руками. «Чародейство! Чародейство!» — шептал он. Харл в сердцах пнул труса, заставил встать.
— Да, чародейство, только и всего! — рявкнул Харл. — Это все не настоящее, это нам все привиделось! Ну и что? Здесь живут чародея? Из них можно пустить кровь, как из простых людей! Если они вздумали над нами пошутить, нам тоже пара трюков известна!
Слова Харла придали остальным немного мужества. Под прикрытием тумана мир снова стал привычным, человек мог смотреть вокруг и не терять рассудка.
Харл твердо приказал грести к берегу, и гребцы с радостью подчинились. Тот, что упал на палубу от страха, греб с двойным усердием, поглядывая на товарищей справа и слева, как бы предупреждая не делать рискованных замечаний. Впрочем, шуток он мог не опасаться очень долго.
Им не понадобилось много времени, чтобы достичь плавно спускавшегося к воде берега. Берег оказался вполне реальным, осязаемым. Нос корабля ткнулся в песок, и Харл прыгнул в мелкую воду с мечом в руке. Вода была теплее, чем он ожидал, брызги, долетевшие до губ, показали, что она еще и пресная, но таким мелочам Харл уже не удивлялся.
Один из наставников Матта на шаг опередил Деррона, постучал в дверь палаты, потом отодвинул створку. Заглянув в палату, наставник произнес медленно и четко:
— Матт, с тобой хотят поговорить. Это Деррон Одегард. Тот человек, который вместе с тобой сражался в твоем времени.
Наставник жестом предложил Деррону войти. Навстречу Деррону, выпрямившись во весь рост, от телевизора поднялся человек.
Одетый в пижаму и больничные тапочки, он не был похож на умирающего дикаря, которого Деррон несколько дней тому назад помогал доставить в госпиталь.
Волосы только начали отрастать, торчали щетиной неопределенного цвета. Ниже глаз лицо Матта покрывала мембрана, заменявшая кожу до полного восстановления пластики лица.
На тумбочке лежали учебники для средней ступени шкоды, наброски и фотомонтажи. Кажется, вариации одного и того же лица молодого мужчины. В кармане у Деррона была другая фотография, короля Ая, полученная с помощью зонда-птицы, который промчался над юным монархом в момент его отплытия в Королевию. Ближе подобраться на удалось — петли временных парадоксов мешали повторному воздействию на историю в одном и том же месте.
— Рад тебя видеть, Деррон, — сказал Матт, придавая искреннее звучание вежливой фразе-клише. Голос был низкий, глубокий. Минимальная коррекция — и его не отличить от голоса короля Ая! Голос короля был записан зондом в момент съемки. Матт произносил слова медленно, отчетливо.
— И я рад, что ты выздоравливаешь, — сказал Деррон.
— И так быстро привыкаешь к новому миру.
— И я рад видеть тебя в добром здравии, Деррон. Хорошо, что твой дух смог покинуть металлического человека. Тот был сильно ранен.
Деррон улыбнулся, посмотрел на наставника у двери — не то слуга, не то тюремщик.
— Матт, ты меньше их слушай. Я был в полной безопасности, в отличие от тебя. Не давай им тебя провести.
— Провести меня? — озадаченно переспросил Матт.
— Деррон имеет в виду, не позволяй нам неправильно тебя учить. Шутка, объяснил наставник.
Матт кивнул, он уже знал, что такое шутка. Но был затронут важный вопрос.
— Деррон, но ведь внутри металлического бойца был твой дух?
— Ну… мое электрическое воплощение, скажем. Матт посмотрел на телевизор. Когда пришли гости, он выключил звук. Показывали исторический документальный фильм.
— Об электронике я немного знаю. Она перемещает дух с места на место.
— Глаза и мысли, ты хочешь сказать? Подумав, Матт решил, что понял правильно.
— Глаза, мысли и дух, — уверенно повторил он.
— Майор, эта тяга к «духу» — его собственное изобретение. Мы ничего такого ему не рассказывали, — объяснил наставник.
— Я понимаю, — мягко сказал Деррон. С точки зрения Сектора куда важнее было тяготение Матта к твердому собственному мнению в неизвестном новом мире. Твердость — полезная для агента черта. Конечно, если мнение — правильное.
Деррон улыбнулся.
— Хорошо, Матт. Это мой дух сражался внутри металлического бойца. Я сам не рисковал жизнью. Рисковал ты. Я благодарен тебе и рад, что могу сейчас сказать об этом.
— Присаживайся, — сказал Матт, показывая на стул, и сел сам. Наставник остался стоять.
— Частично я хотел спасти тебя, частично — мое племя, — сказал Матт. — И еще хотел увидеть каменного льва мертвым. И уже у вас я узнал, что все люди здесь могли погибнуть, если бы мы не выиграли тот бой.