Тут один из оставшихся вытащил пушку. До него было метра три, так что в любом случае я бы не успел. Я бросился ничком на мостовую, и его выстрел не достиг цели. Вернее, он не попал в меня, так как попал в Ленку. Сзади послышался крик, но, когда обернулся, она уже «перешла». Стрелявший, пораженный мгновенной дематериализацией, так и застыл с открытым ртом. Я тоже собрался «скрыться» в коридоре, дабы «отмотать» последние несколько минут и встретить этот зоопарк, как и подобает настоящему мужчине, но тут «вернулась» Ленка.
Ее «убежище», не давая ей возможности «обратного отсчета», тем не менее обладает всеми свойствами моего коридора. В смысле парацельсовскими. И, по-быстрому залечив рану, она «возвратилась», чтобы броситься на этих придурков.
Когда дерется кто-нибудь из наших девочек, да еще в модуле, то даже Ван-Дамм отдыхает. Так что теперь я прислонился к стене и молча смотрел на то, как ломаются кости, и слушал воли избиваемых.
Всё же Ленка, видимо, под влиянием момента проявила жалость. И даже никого не убила.
— Добренькая? — съязвил я.
— Да ладно тебе. Они и так обречены. По крайней мере так думают.
Но у меня чесались руки закончить начатое, ибо в перевоспитание этой кодлы я ни сколько не верил. И, подойдя к главарю, бросившемуся на меня с ножом, я вознамерился «забрать» его к себе.
— Стой! — завопила Ленка. — Всё и так плохо. — Предполагаемая жертва, по-видимому, поняв, что ей уготована незавидная участь, стала жалобно скулить.
— Вот видишь, он всё осознал, — увещевала меня Лена.
— Ага, раскаялся он, как же, — возразил я. — Именно с таким невинным видом в недавнем прошлом африканские царьки, приколов к набедренным повязкам значки с портретом Ленина и выучившись произносить без запинки слово «социализм», выжимали немалые денежки из дорогого Леонида Ильича. А сами, между прочим, творили такое…
— При чем здесь африканские царьки? — удивилась она. — И кто такой Леонид Ильич? Да и вообще, в любом случае важны не намерения, а последствия. А они для этих… весьма и весьма плачевные.
— Ну и черт с тобой, — буркнул я. — Нехай живут.
Мы двинулись далее, в направлении центра. Без особых приключений достигли муниципального госпиталя и, протолкавшись сквозь толпу родственников умирающих, добрались до главврача, или кто там у них. Кстати, Лена оказалась права. И сейчас «уходило» именно поколение пятидесятилетних.
Но увы, о Рите здесь никто не слышал. Нам посоветовали съездить в частную клинику, расположенную на берегу океана, и мы, надевши «кузнечики», достигли ее за один прыжок.
Всё та же картина. Плачущие люди, растерянное выражение на лицах у тридцатилетних докторов. И ужас сорокалетних. Толком и там ничего не сказали, и мы попросту обошли все помещения, расспрашивая вех, кто попадался на пути. Вернее, как вы понимаете, расспрашивала Ленка, а я во все глаза высматривал бывшую однокашницу. И — ничего.
Потратив полдня на поиски, я предложил «вернуться» и попробовать прочесать город, но Лена лишь отрицательно покачала головой:
— Думаю, это бесполезно. Да и просто не в наших силах. К тому же, надеюсь, с твоим «возвращением» весь этот кошмар исчезнет. То есть мы сумеем его остановить.
— Так что, полетели назад?
Она лишь понуро кивнула и сразу же «достала» катера.
Не обращая внимания на удивленные взгляды, мы забрались внутрь и вскоре держали курс на Москву.
56
Мы мчались на довольно-таки низкой орбите, и я, от нечего делать, отдал мозгу бота команду прокрутить последние новости.
Уже вовсю проводились встречи в верхах, и пусть завуалированно, но звучали обвинения и угрозы. Но, бог ты мой, всё еще крутили рекламу. Памперсы, бритвенные станки, какие-то суперэлитные модели наручных часов. Церебральный шлем рисовал голографическую картину прямо в голове, и всё казалось настолько реальным, что создавался эффект присутствия.
Российские депутаты снова что-то там выдумали и горлопанили вовсю, требуя внимания. Чего хотели, я так и не понял, но поневоле рассмеялся. И стал спокоен и безмятежен, как может быть только маленький ребенок или, по определению Инны, «такой дурак, как я». Но я и в самом деле считаю, что жизнь штука самодостаточная и сама по себе великолепна, прекрасна и удивительна. Без таких «вкусовых добавок», как власть или деньги. В смысле Очень Большие Деньги. Не будучи великим экспертом, я всё же могу с уверенностью заявить, что сами по себе они не приносят ни счастья, ни радости. Судьбу не обманешь, и даже заработав миллион, два, три, ты не можешь на них купить даже самую малую толику удачи, везения или той же самой набившей оскомину любви. То есть в моем понимании ничего. Так какого же черта, спрашивается, люди тратят столько усилий, чтобы добиться этой самой власти или захапать как можно больше денег, вместо того чтобы попросту «коптить небо» и самому этому факту радоваться. И глядишь, Ее Величество Судьба не повернется к тебе филейной частью и эта самая, с виду никчемушная жизнь продолжится.
Памятуя про то, что через неделю должно дойти до обмена ядерными ударами, мы с Ленкой решили «убрать» скутеры от греха подальше еще на орбите. И приземлились в модулях, благо запаслись как облегченными, так и закрытыми моделями. Страшно было — жуть. Одно дело находиться под пусть и эфемерной, но защитой корпуса катера. В маленькой и тесной, но всё же кабине. И совсем другое, когда на тебе, кроме скафандра, ничего нет. Но гравикомпенсаторы работали вполне исправно, а церебральный шлем выбрал точку посадки с точностью до миллиметра. И приземлились мы аккуратно, прямо-таки ювелирно в центре парка, окружающего Приют. В принципе, всё давно готово, и только Семен Викторович, святая душа, даже в такой ситуации оставался верен себе и пытался объяснить логику захватчиков. Слушателями были Виктор и Лёнька, и еще лекция записывалась на видео. Как сказал потом Проф, «под влиянием момента в голову иногда приходят весьма интересные мысли».