____________________
1 История для случайных путников
Была на свете одна река. По утрам ее воды отливали зеленым, в полдень по ним разливался румянец, а к вечеру они отсвечивали синевой. Волны ее попеременно через одну были и быстрыми и медленными. С одинаковой бережностью несла она на поверхности и кузнечика, и листья, и пену, и лодки. Все зло отправляла она в водовороты и скользила по своему руслу спокойно, непрестанно лаская оба своих берега, один из которых был из земли, а другой — из неба. Так же как земля и небо дарили ей направление, так и она платила им добром обкатывала нежностью воды камни и облака. Первый берег реки всегда был плодородным, второй — ясным. Так текли вода и время.
Но вечна только борьба добра и зла, все остальное длится непонятно сколько. Что произошло — то ли вода возгордилась, то ли водовороты взбесились, то ли быстрые волны поглотили медленные, то ли владельцы лодок захотели плыть гораздо быстрее? Что случилось, вряд ли кто сейчас помнит. Только река стала бурлить, клокотать и бесноваться, нисколько не заботясь о своих берегах. Волна за волной ударялись и в землю, и в небо, дробя камень за камнем, облако за облаком, немилосердно разрушая оба берега. Земля покрылась грязью, а небо илом. И сама река превратилась в мутный поток, не перестав, однако, при этом пожирать свои берега, разливаясь вширь сверх всякой меры, теряя в затопленном пространстве всякое направление. В начале конца, истратив силу, без направления, которое раньше ей определяли небо и земля, разлившись, превратилась она в стоячую воду, воду, которая никуда не течет и ничего не приносит.
Ил. 46. Р. К. Гордость строителей: пуск центрального отопления в новом многоэтажном здании на границе Града и Предместья. 1992. Черно?белая фотография. 20 х5. «Городская газета» (№ 1794)
Коллективная фантазия
Как стальные обручи держат в бочке собранный в одно целое мрак, так и действительность под болезненные стоны беспощадно ломала голубое и по всему своду сбивала одну к другой трещины, образуя еще большую, широкую и глубокую Пустоту. Если в нее не опустить хоть что?то, емкость с мраком непременно разорвется, и тогда не найти такого средства, которое могло бы остановить разливающуюся темноту.
Поэтому в бочку на всякий случай всегда стоит что?нибудь поместить. Виноделы из долины Мозеля до сих пор сохранили обычай после того, как бочка опустела, бросить в нее крупную виноградину, чтобы до нового урожая тьма не взяла в ней слишком большую силу. А так как у нас больше всего было фантазии, мы решили вступить в бой против Пустоты с единственным оружием, которое у нас всегда было под рукой и в избытке.
— Фантазия? — спросила Эстер. — Что такое фантазия? То же, что и иллюзия?
— Вовсе нет, фантазия — то, что есть, хотя многим кажется, что его нет. С иллюзией же наоборот, она представляет собой то, чего нет, но многие думают, что есть, — отвечал Драгор и вдоль и поперек.
— Кажется, это не слишком тщательно причесано, — смутилась Эстер от такого объяснения.
— И не должно быть, — улыбнулся Драгор. — Тщательно причесана только действительность, причем как таковая она и нежелательна.
— Вот! — Подковник, как всегда, должен быть первым. — Я представляю себе поле. Точнее, склон холма, полого спускающийся к реке, по берегам которой растут ивы.
— Трава, как я вижу, переливается от теней облаков. Пышные облака пронзает солнечный луч, — переводит Драгор Татьянино пение.
— На склоне холма полевые цветы. Маленькие по размеру, но большие по цвету. Над цветами по склону скачет белый конь. Когда его Тело простирается в галопе, сверкает его круп. На нем верхом скачет Дух, — добавляет Саша.
— Конь и наездник, Тело и Дух, промчавшись сквозь ивы, вступают в реку. Летят брызги от водяной дорожки. Шуршит речная галька. Вдоль покрытой волнами дороги белый конь и наездник скачут к перекрестку устья, оттуда вдоль меньшей речки, дальше вдоль ручья к источнику, — подает голос Богомил.
— Время от времени белый конь сокращает себе путь за счет берега из земли. Иногда срезает угол по берегу из неба. С правой стороны он кажется принадлежащим к компании из выдр, раков и речных черепах, с левой похож на товарища бекасов, уток и журавлей, — слышен голос Люсильды.
— Потом они возвращаются на водяную дорогу. Прокладывают путь стаям рыб, идущим на нерест. Среди колосьев травы, растущих вдоль ручья, по краю каньона, над пропастью, все выше, к источнику стремятся они, — быстро добавляет Андрей.
— У источника, высоко в горах, под старым, величественным деревом, конь и наездник останавливаются, — коротко сообщает Эстер.
— Белый конь наклоняется над водой и пьет из начала дороги. В источник по его Телу соскальзывает и Дух, чтобы первой водой умыться, — заканчивает Богомил.
Потом мы все молча рассматриваем фантазию. Тишина столь густа, что до нас не долетает ни треск балок, ни звук ударов по нашей голубой крыше, которые наносят подъемные краны и от которых она все более опасно прогибается.
— Как приятно и спокойно высоко в горах, — первой говорит Саша по прошествии получаса.
— Очень приятно, — соглашаемся все мы.