— Сейчас, — сразу же согласилась она и минуту спустя уже плела — одна моя улыбка, одна ее, одна моя, одна ее…
Двухэтажная Вавилонская башня
Он не нуждался в том, чтобы представляться. По безликому выражению, обрамленному костюмом строгих линий, можно было безошибочно заключить, что пред нами стоит строительный инспектор, один из тех людей, которые ходят только на поводке, думают исключительно готовыми формулами и свои мнения, сформулированные другими, носят в черных портфелях.
Едва войдя в гостиную, посетитель так зачастил словами, что мы испугались, останется ли место для воздуха:
— Ваш дом без крыши резко отличается от той среды, где он находится.
Он нарушает ее целостность, портит вид и вызывает негодование граждан. Строительная инспекция предписывает вам вернуть объекту прежний вид. В противном случае против вас будет возбуждено дело, крышу вам так или иначе придется поставить на место, да к тому же вы понесете значительные судебные расходы.
Мы обменялись взглядами. Подковник поежился. Эстер сидела не мигая, а у нее это было признаком крайнего смущения. Андрей на мгновение перестал ждать Эту. Незнакомка с солнечным зонтиком, приближение которой сейчас уже предсказывало и гадание на кофейной гуще, не сделала ни одного нового шага по перламутровой дороге к нашему дому. Что?то нарушилось и в равновесии между двумя нашими морскими сундуками, и тот, в котором находилась элементарная Тяжесть, под страшный звук трещащего паркета погрузился в пол значительно глубже.
Инспектор, однако, заученными движениями, не глядя и всячески давая понять, что к нему все это не имеет никакого отношения, открыл портфель и вынул оттуда сложенный лист бумаги.
— Ре?ше?ни?е, — резко выговорил он это короткое слово, будто желая им кого?то ранить.
— Будьте разумны, наш дом может только украсить город. Разве наша голубая крыша не освежает вид? — сохранил присутствие духа Драгор, один среди нас всех.
— Крыша? — Инспектор приподнялся на цыпочки, тем самым как бы вытянув и подчеркнув строгие линии своего костюма. — Об этом вы расскажите кому?нибудь другому. Кто согласится с тем, что небо — это крыша? Вы должны вернуть на место и балки, и черепицу. Это и будет крышей! Что вы умничаете, провоцируете общественность. Кроме того, подумайте и о том, что во время дождя дом под крышей не протекает.
Нам стало ясно, что убеждать посетителя бесполезно. Он мыслил геометрически и был просто не в состоянии понять, что при дожде наш дом и так не протекает, что такая крыша, как у нас, позволяет нашему дому простираться до самого неба, что наш дом, такой как он есть, это Вавилонская башня высотой в два этажа.
Драгор отбросил в сторону терпение и нервным почерком расписался в получении. Инспектор удовлетворенно кивнул, повернулся и направился к выходу. Шел он невыносимо правильно, на каждом шагу распространяя по гостиной восхищение самим собой (позже нам с большим трудом удалось его вымести).
— Ты что, действительно считаешь, что нам придется снова делать крышу? вскричали мы все в ужасе, стоило посетителю оказаться за дверью.
— Мы должны что?то придумать, — задумчиво отвечал Драгор. — Единственный наш шанс — это бороться их же оружием. Мы сделаем вид, что делаем крышу. Иллюзорный характер наших действий1 они не разгадают, потому что они и сами уже толком не знают, что реально существует, а что нет.
— Я ничего не понимаю, — сказала Эстер. — У нас будет крыша или ее не будет?
— Нет, крыши не будет. Просто днем одни из нас будут делать вид, что ее строят. Однако поскольку каждый, кто упорно сеет несуществующее семя, имеет шанс дождаться реального урожая, то по ночам другие из нас будут делать вид, что разбирают то, что якобы сделано первыми.
Ничего больше он нам не объяснил. Все же, судя по тому, что музыкальность2 начала возвращаться к тем, кто ее утратил, а морской сундук с элементарной Тяжестью стал постепенно подниматься на свой прежний уровень, мы сделали вывод, что благодаря плану Драгора мы можем рассчитывать на несколько горстей надежды.
Так что вплоть до осени одни из нас делали вид, что строят крышу, а другие ночью делали вид, что уничтожают плод трудов первых. Народ некоторое время собирался на улице возле нашего дома, с известным удовлетворением наблюдая за тем, как мы жарим на солнце спины, но поскольку работы подзатянулись, этот вид развлечения быстро оброс густой скукой. Несколько раз появлялся и тот самый инспектор.
Несколько раз появлялся и тот самый инспектор. Он молча наблюдал за работами. То ли он заметил обман, то ли, и сам опутанный целым клубком иллюзий, не мог отличить существующее от несуществующего, только когда начались дожди, он тоже потерял интерес к нашему дому. Как бы то ни было, мы добились самого важного для нас — ничего похожего на крышу над нашим домом не появилось, ни одной плитки черепицы, наша Вавилонская башня сохранилась, и покрыта она была лишь видимой возможностью простираться вдаль.
____________________
1 Коротко об иллюзорном способе строительства с древнейших времен и до Новых Гипербореев
Еще в древних хрониках и дневниках путешественников отмечалось, что отдельные люди, группы людей и даже целые страны предпринимали попытки создать впечатление, что ими что?то построено. Сегодня многие считают, что последний пример настоящего, серьезного строительства — это Вавилонская башня и что с тех далеких времен человечество не построило ничего более реального. Несомненно, однако, что и тогда лишь натренированный взгляд мог заметить различия между фальшивым миром и настоящим, тем, который реально существует. Причины многовекового недоразумения кроются прежде всего в том, что цель иллюзорного способа строительства никогда точно не известна, хотя сущность обычно состоит в искусно скрываемом желании обладать неограниченной властью и, следовательно, строго контролировать чужую свободу. Отмечено, что еще древние египтяне воздвигали массивные обелиски истории, вытесанные из глыб гранита, сформировавшегося из живого песка мифов (подвергшегося давлению времени). Впрочем, этот обычай сохранился до наших дней, и именно благодаря ему места, где проживают люди, в изобилии разукрашены всевозможными памятниками. Другие «строили» несуществующие дороги, несуществующие города, которые потом уничтожались «варварами» во время несуществующих набегов, после которых легионы «подвергшихся нападению» отправлялись в реальные, вошедшие в историю, благодаря своей жесткости, карательные походы.