Поднявшись на ноги — они держали меня не очень уверенно, но всё-таки держали, — я подошёл к Рашели и опустился перед ней на колени.
Девочка постепенно приходила в себя. Наконец веки её затрепетали и приподнялись. Она посмотрела на меня мутным взглядом.
— Папа… ой, дядя Стас… Что случилось?
— Ахмад оказался врагом. Пятидесятником. Он хотел захватить корабль. Как же ты не опознала его?
Рашель подтянулась и села, прислонившись спиной к стене.
— Нет, он не пятидесятник. Он не чужак, а человек. Я бы узнала его. Да и на борту у нас стоят детекторы.
Я растерянно тряхнул головой:
— Если так, то почему он на нас напал? Ничего не понимаю!
— Я тоже. — Рашель огляделась вокруг и увидела на полу у входа в рубку ещё одно тело. — Мистер Раман подстрелил и его?
— Нет, это сделал я. На всякий случай, для подстраховки. От парализатора ещё никто не умирал.
Я помог девочке добраться до ближайшего кресла и усадил её. Она расслабленно откинулась на спинку и прикрыла глаза.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Нормально. Просто очень-очень устала. Как будто долго занимала в спортзале. И в голове туманится.
Я испытывал точно такие же ощущения. Мы оба нуждались в квалифицированной медицинской помощи, поэтому я связался по интеркому с кают-компанией и пригласил Риту с Агаттияром прийти в рубку.
Включив экраны внутреннего наблюдения, я убедился, что оба последовали моему распоряжению, а Шанкар остался на месте, словно приклеенный к терминалу. Когда Агаттияр и его дочь поднялись на следующий ярус, я активировал ближайший от них интерком и произнёс:
— Профессор, подойдите сюда.
Вздрогнув от неожиданности, он оглянулся по сторонам, а затем понял, откуда исходит мой голос, и приблизился к интеркому.
— Да, мистер Матусевич?
— Пожалуйста, возьмите трубку.
Так он и сделал. Я отключил внешний динамик, чтобы нас не слышала Рита, и спросил:
— Скажите, профессор, тот пистолет Махдева ещё у вас?
— Да.
— Отлично. А господин Шанкар не вооружён?
Агаттияр был явно озадачен моими вопросами, но тем не менее ответил:
— Вряд ли. Скорее всего, нет. Почти уверен в этом… А в чём собственно дело?
— Кое-что произошло, — сказал я, продолжая наблюдать за изображением из кают-компании. Шанкар, как ни в чём не бывало, продолжал работать с терминалом. — Но прежде всего, велите Рите идти дальше. Она нужна в рубке.
К моему удивлению, профессор без лишних расспросов сказал дочери:
— Ступай к капитану, Рита. Он тебя ждёт.
Рита так же беспрекословно подчинилась. Очевидно, сам факт присутствия на военном корабле настроил их на соответствующий лад. А может, они просто доверяли мне. Что ж, коли так, то сейчас это доверие подвергнется суровому испытанию…
Когда Рита скрылась за поворотом, я вновь заговорил:
— Господин профессор, вы должны сделать одну крайне неприятную для вас вещь.
— Да?
— Возвращайтесь обратно в кают-компанию и арестуйте господина Шанкара.
— Что?!
— Именно то, что я сказал, профессор.
— Что?!
— Именно то, что я сказал, профессор. Я почти уверен, что ваш учитель не замешан в… в то, что происходит на корабле, но на всякий случай его нужно временно изолировать. До выяснения всех обстоятельств.
— Но, мистер Матусевич…
— Пожалуйста, профессор, сделайте то, что я говорю. А все объяснения — потом. Заприте господина Шанкара в какой-нибудь каюте…
— Каюта номер шесть, — подсказала Рашель. — Она предназначена для содержания под домашним арестом. Например, если кто-то из пассажиров напьётся и начнёт дебоширить, или с кем-то случится нервный срыв… Ну, вы понимаете.
— Отведите его в шестую каюту, — произнёс я в интерком, а, взглянув на схему помещений корабля, добавил: — Третья дверь справа по коридору в пассажирском отделении. Вход туда — как раз возле терминала, где сидит господин Шанкар.
У Агаттияра был вконец потерянный вид.
— Мистер Матусевич, вы…
— Я знаю, что делаю, профессор. Прошу вас, положитесь на меня. Я уже сказал вам, что не верю в возможность предательства со стороны господина Шанкара, но мы должны перестраховаться. Сейчас я полностью доверяю только вам и Рите. Пожалуйста, не вынуждайте меня к более радикальным мерам. Ведь я вполне могу приказать компьютеру парализовать вашего учителя — но он очень старый человек, и у него, наверное, слабое сердце.
Мой последний аргумент подействовал безотказно. Весь ссутулившись и понурив голову, Агаттияр повесил трубку на место, достал из кармана пистолет и отправился выполнять моё распоряжение.
Когда в дверь рубки позвонила Рита, я через интерком попросил её немного подождать, чтобы она не видела, как её отец арестовывает своего учителя. Это было крайне тягостное и душераздирающее зрелище. Лишь после того, как Агаттияр запер за Шанкаром дверь каюты под номером шесть, я позволил девушке войти.
Увидев распростёршихся на полу Ахмада и Ортегу, Рита замерла на пороге как вкопанная.
— Ради Бога! Что здесь случилось, Стас?
— Позже мы всё объясним, — сказал я. — А сейчас помоги нам с Рашелью. У нас постпарализационный синдром. Где-то здесь должна быть аптечка.
Рашель вяло подняла руку и указала на небольшой шкафчик в стене. Рита, чьи профессиональные инстинкты возобладали над любопытством, тотчас бросилась к аптечке, достала все необходимые медикаменты и подошла к нам.