— Да, мэм.
— Я хочу, чтобы ты пошел к ней прямо сейчас и извинился. И не тяни с этим, понял?
— Да, мэм. — Он поднялся.
— Сядь. Я ещё не закончила.
Культяшка вздохнул и сел.
— Что еще?
— Мне надо с тобой кое о чем поговорить. Я хочу знать, как у тебя дела с девочками.
Культяшке эта тема была явно не по душе.
— В каком смысле?
— Я никогда не вмешивалась в твою личную жизнь. Тебе семнадцать, и ты уже достаточно взрослый, чтобы быть мужчиной, но мы с твоей мамой беспокоимся.
— Почему?
— Мы думали, что ты сам повзрослеешь, ведь ты уже не маленький, чтобы целыми днями болтаться на улице с ребятами.
— А что вы имеете против моих друзей?
— Ничего, просто все они — парни.
— Ну и что?
— А то, что по тебе столько девчонок с ума сходят, а ты ни одной даже свидания не назначил.
Культяшка молчал.
— И ведешь себя как последняя задница, когда они с тобой пытаются заговорить. Я видела.
Культяшка ковырял дырку в клетчатой скатерти.
— Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю. Твой двоюродный брат Бастер не сегодня-завтра женится, уже ребенка ждут, а он всего на год старше тебя.
— Ну и что?
— А то, что ты ни разу не пригласил девочку даже в кино, и каждый раз, когда в школе устраивают танцы, ты удираешь на охоту.
— Я люблю охотиться.
— Я тоже. Но знаешь, в жизни должны быть не только охота и спорт.
Культяшка опять вздохнул и зажмурился.
— А меня больше ничего не интересует.
— Я тебе купила машину, отремонтировала, а все зачем? Вдруг, думаю, захочешь куда-нибудь свозить Пегги. А ты только и делаешь, что гоняешь с мальчишками туда-сюда по шоссе.
— Почему Пегги?
— Ну, Пегги или ещё кого… Я не хочу, чтобы ты остался как Смоки один-одинешенек.
— А что, ему вроде и так неплохо.
— Да, неплохо, но было бы намного лучше, если бы у него была жена и семья. Случись что со мной или с мамой, что с тобой станется?
— Ничего, не пропаду. Я не дурак какой-нибудь.
— Знаю, что не пропадешь, но мне бы очень хотелось, чтобы тебя кто-то любил, заботился о тебе. Всех хороших девчонок разберут — охнуть не успеешь. И чем тебе Пегги не по душе?
— Да нет, она нормальная.
— Я же знаю, она тебе нравится. Ты посылал ей открытку на День святого Валентина, до того еще, как вымахал с каланчу и стал таким зазнайкой.
Он молчал.
— Ну, может, тебе кто другой нравится?
— Не-е.
— Почему?
Культяшка взорвался:
— Не нравится и все! Оставьте меня в покое!
— Послушай, дружище, — сказала Иджи, — может, на футбольном поле ты и важная персона, но я тебе пеленки меняла и имею право хоть сейчас выдрать как следует.
Так что говори, в чем дело.
Культяшка молчал.
— Ну, в чем дело, сынок?
— Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать. Мне надо идти.
— Ну-ка сядь. Никуда тебе не надо.
Он вздохнул и сел.
— Культяшка, тебе не нравятся девочки? — тихо спросила Иджи.
Культяшка отвел глаза.
— Да нет, нравятся.
— Тогда почему же ты с ними не гуляешь?
— Послушайте, да все у меня в порядке, я не какой-нибудь там ненормальный, если вы об этом беспокоитесь. Просто… — Культяшка вытер потную ладонь о штаны.
— Давай, Культяшка, скажи мне, в чем дело, сынок. Мы же с тобой всегда говорили начистоту.
— Знаю. Просто я не хочу ни с кем говорить об этом.
— Знаю, что не хочешь, а ты постарайся через «не хочу». Ну, так что?
— Ну просто… О Господи! — И вдруг он прошептал: — А что, если кто-нибудь из них захочет этого?
— Ты имеешь в виду, захочет секса?
Культяшка потупился и кивнул. Иджи сказала:
— Ну тогда я бы на твоем месте считала себя счастливчиком. Думаю, любому мужчине это только приятно.
Культяшка вытер пот с верхней губы.
— Сынок, может, у тебя какие-то трудности, ну, знаешь, не встает или ещё что? Если дело в этом, то можно пойти к врачу провериться.
Культяшка замотал головой:
— Нет, у меня все в порядке, я тысячу раз это делал.
Иджи несколько удивилась этой цифре, но не подала виду.
— Что ж, по крайней мере, мы знаем, что ты здоров.
— Да, здоров, просто… я не делал этого с кем-то. Понимаете, я это сам с собой делал.
— Ну, от этого тебе никакого вреда не будет, но, может, стоит попробовать с какой-нибудь девочкой? Что-то не верится, что у тебя не было такой возможности, ты ведь у нас симпатяга.
— Да была возможность. Не в этом дело. Просто… — Иджи услышала, как сорвался его голос. — Просто…
— Ну что, сынок? Что — просто?
И вдруг Культяпка разрыдался:
— Просто я боюсь, тетя Иджи. Чертовски боюсь.
Единственное, что не могло прийти на ум Иджи, это что её Культяшка, который в жизни ничего не боялся, мог чего-то испугаться.
— Чего ты боишься, сынок?
— Ну, например, что вдруг упаду на нее, потеряю равновесие из-за руки или не пойму, как это правильно сделать. А вдруг я ей больно сделаю, или там ещё чего… В общем, не знаю.
Он старался не смотреть на нее.
— Культяшка, погляди-ка на меня. Чего ты действительно боишься?
— Я уже сказал.
— Ты боишься, что какая-нибудь девчонка поднимет тебя на смех, да?
Наконец он выпалил:
— Наверное, да, этого, — и прикрыл локтем лицо, стесняясь своих слез.
Сердце Иджи рванулось к нему, и она сделала то, что очень редко делала в жизни. Она встала, крепко обняла его и стала качать, словно ребенка.
— Не плачь, милый. Все будет хорошо, ангел мой. Ничего страшного. Тетя Иджи никогда не позволит, чтобы с тобой что-нибудь плохое случилось. Никогда. Я тебя хоть раз в жизни обманывала?