Когда я ложился спать, мои улыбательные мускулы болели от напряжения. Они перетрудились и устали.
— Боженька, верни мне обратно вкус еды, — попросил я.
Щемящий комок грусти у меня в животе не давал мне спать. Взамен я лежал и слушал, какая на улице непогода. Вдруг что-то ударило в стекло.
— Спасите! — в ужасе вскрикнул я и сел.
В стекло снова ударило. Эх, если бы мой Иисус висел сейчас у меня над кроватью! Я уже спустил ноги бежать к маме-папе, как кто-то крикнул шепотом:
— Открой окно, тормоз!
Я вскочил и в секунду очутился у окна. Под ним стояла Лена. Зимой посреди ночи.
— Я уж думала, придется разбить окно, что бы ты наконец услышал, — сердито сказала она, когда я распахнул створки.
Немного спустя мы уже сидели на кухне и пили теплую воду. Это самое тихое, до чего мы додумались. Лена сидела в шапке. Она бежала много часов подряд и замерзла так ужасно, что у нее стучали зубы.
— Я буду жить в сарае.
— В сарае? В нашем сарае?
Лена кивнула. И всхлипнула. Я видел, как она борется изо всех сил, чтобы сделать нормальное лицо. Но ничего не получилось — она долго боролась с собой, и все-таки под конец брызнули слезы. Лена Лид, которая никогда не плачет!
— Лена, — сказал я и легонько коснулся ее щеки. Я не знал, что мне можно, — вдруг она начнет драться или еще хуже, если я вздумаю утешать ее всерьез.
— У тебя есть спальник или нет? — спросила она грубо.
— Есть.
Той ночью я засыпал единственным посвященным в тайну того, что мой лучший друг вернулся в Щепки-Матильды. Лена спала сейчас в сарае в спальнике, закутавшись еще в одеяло и зарывшись в сено. И хотя боязно лежать в темноте в сарае совсем одной, она, конечно, спала мертвецким сном, потому что рядом с ней лежал мой Иисус.
Никогда еще я не бывал замешан в такие тайны. И никогда еще я не испытывал такого счастья.
ПРЫЖОК НА САНКАХ С ЛЕТАНИЕМ КУРИЦЫ И ДВОЙНЫМ СОТРЯСЕНИЕМ МОЗГОВ
На следующее утро я не сразу вспомнил, что было ночью. Просто было чувство счастья. А когда вспомнил, то решил, что мне это приснилось. Я вскочил с постели. Ветер стих, и фьорд лежал голубой и гладкий как стекло. От снега, солнца и воды кругом было светлым-светло, я никогда еще не видел такой красоты.
Когда я спустился вниз, мама разговаривала по телефону. Меня никто не заметил, и я вприпрыжку бросился в сарай. Стоял жуткий холод, воздух звенел, а на сердце было так легко, что я думаю, я бы взлетел, если б только захотел.
В такую хорошую погоду свет как будто прошивает сарай изнутри полосками. И чувствуешь себя почти что в церкви. Я пробрался в самый дальний угол, где спряталась Лена. Подальше от двери, под прикрытием большого стога сена. Спальник был на месте. И картина с Иисусом. А Лены не было.
— Лена, — отчаянно зашептал я.
Неужели это мне все же приснилось?
— Я здесь, — вдруг сказала Лена.
Я задрал голову. На балке под крышей сидела Лена. А потом взяла и прыгнула вниз.
Она падала, падала, падала, а потом приземлилась в сено рядом со мной целая и невредимая. Я улыбнулся. И Лена улыбнулась.
— Мне оттуда спрыгнуть нипочем! — гордо сказала она. — В этом году я столько раз падала с огромной высоты, что уже привыкла.
Господи, какая же я голодная!
Пока я шел из сарая назад домой, я мечтал научиться готовить яичницу-болтунью. Это отличное блюдо, чтобы кормить беглецов. Дед вернулся из хлева и посмотрел на меня удивленно:
— Опа, довольный жизнью мальчик!
— Такая отличная погода, решил попробовать поулыбаться, — ответил я, закашлявшись. Об этой тайне нельзя знать даже деду, вот как!
Мама кончила говорить по телефону, они с папой сидели за столом. Пахло кофе, утреннее солнце заливало кухню.
Пахло кофе, утреннее солнце заливало кухню.
— Трилле, иди-ка сюда, — позвала мама. — Присядь, пожалуйста.
Мне не хотелось, но я послушался. Родители смотрели на меня серьезно.
— Я только что говорила с мамой Лены. Утром ее не оказалось в кровати.
Я крутил тарелку на месте.
— Ты не знаешь, где она? — спросил папа.
— Нет, — ответил я и стал намазывать бутерброд.
Надолго стало тихо.
— Трилле, — наконец сказала мама. — Ленина мама в панике. Ее везде ищут. В том числе полиция. Ты правда не знаешь, где она?
— Нет!!! — заорал я и стукнул кулаками по столу. Я был так зол, что готов был разнести весь дом. Пусть только сунутся! Я никому не позволю снова увезти Лену в город! Вся полиция в полном составе может явиться в Щепки-Матильды, но Лена никуда отсюда не уедет!
Громко топая, я в ярости вышел из кухни. Кто только придумал этих взрослых! Что они вообще себе позволяют — таскают за собой детей с места на место, когда детям этого совершенно не хочется!
И все-таки я понял, что они взялись искать ее всерьез. Ну почему все должно быть так сложно?! Я мысленно обошел всю Щепки-Матильды, но не нашел ни одного надежного места, где можно спрятаться.
— Хижина, — прошептал я наконец себе под нос.
У нас же есть хижина.
Тайком от всех я стал складывать в пакет все необходимое. Спички, хлеб, масло, теплые носки, веревка, лопата, ключи от хижины. Я справился быстро. Потом достал свои санки из-под лестницы, где их место, положил на них пакет и закрыл сверху одеялом. Теперь осталось только незаметно спрятать туда же Лену.