И всё-таки те двадцать миль, что отделяли их от единственной, как утверждал Сухмет, возвышенности в округе, они преодолевали три дня. Почти половину пути им пришлось прорубаться, но даже не это было самым скверным. Комары — иногда довольно большие, так что их сразу чувствовала кожа, когда они садились, или маленькие, которые даже после укуса не становились заметнее, — вот что заставляло их двигаться без привалов.
Сухмет раз десять пытался поставить непробиваемую магическую завесу, но она лишь ослабила пыл кровососов да, может быть, уменьшила их количество, но никого не избавила от этой муки.
К тому же под сводами деревьев всё время было сумрачно и казалось, что настала осень. В таком полумраке идти было труднее.
Вечером второго дня Сухмет, так и не справившись в очередной раз с комарами, стал разгонять зелёную ауру. Лотар подсел и от усталости довольно бесцеремонно спросил:
— А во время скачки ты этого, кажется, не делал? Сухмет кивнул и повернулся к Желтоголовому. Стало заметно, как старик изнурён, какой жёлтой стала его кожа, как побледнели губы, каким лихорадочным блеском горят глаза.
— Верно, мой господин. Но тела оленей вполне прикрывали нас своей аурой, не стоило им мешать.
— А враг мог почувствовать бег оленей?
— Наверняка почувствовал, но вряд ли обратил на него внимание. Такие скачки олени устраивают каждый год, в этом нет ничего необычного. Странно, что виане удалось уговорить их удерживать нас на спинах, а в остальном… Всё было так, как заведено многие тысячелетия назад.
— Мне тоже так показалось, — ответил Лотар и ушёл, чтобы не мешать Сухмету работать.
К исходу третьего дня они вдруг вышли на относительно открытое пространство. Деревья тут были не выше тех, к которым Желтоголовый привык в лесах Лотарии, и росли они не чаще, чем в ином фруктовом саду. Стало видно небо. Все по нему соскучились, особенно Азмир, который стал на колени и пару раз коснулся лба кончиками пальцев, не отрывая взгляда от голубизны над собой.
В этой разреженности и вновь возникшей перспективе стало видно, что они стоят у подошвы довольно большого, хотя и не очень высокого холма. Всё в нём было обычно, он не отличался от леса, через который они проламывались всё это время…
Если бы не одна странность, которую Лотар почувствовал сразу, едва подошёл к нему. Строго посередине эту возвышенность разделял тонкий, не толще волоса, шов. Именно по нему и расходился курган, когда Сроф влетала в своё гнездо.
Глава 11
— Смотрите! — закричал Азмир.
«Вот это да, — подумал Лотар, — не один Рубос стареет, вероятно… Как я мог не заметить?»
На самой верхушке кургана, молчаливо, как долгая зимняя ночь, стояло каменное изваяние. Помимо очевидной старины было в нём что-то, что заставляло вспомнить и людей, и некоторых зверей, и даже, кажется, птицу Сроф, как её себе представлял Лотар. Шов, разделяющий курган надвое, проходил у самых ног каменного существа.
Все собрались у изваяния. Тут почему-то чувствовался ветер, хотя деревья вокруг стояли не ниже, чем под курганом. Впрочем, нет, всё-таки чуть ниже, и у них были искривлены стволы, словно их обдувал этот ветер ещё ростками. Это было странно. Лотар посмотрел на Сухмета.
Ему подсказки были не нужны, он уже проверял, не связана ли птица Сроф с элементалами воздуха, которые тут могли выполнять сторожевую или какую-нибудь похожую роль.
Спустя некоторое время старик уверенно покачал головой и сказал:
— Нет, господин мой, это заложено в конструкции двери, к магии не имеет отношения. Рубос всё понял.
— Хорошо бы.
Лотар оглянулся на Азмира. Даже пустынник, кажется, стал понимать. Он многому научился за последние полтора месяца, это говорило в его пользу. «Может быть, — подумал Лотар, — он и не безнадёжен».
Азмир как будто подслушал мысли Лотара: он подошёл к каменному истукану и громко произнёс, ни к кому не обращаясь:
— Грудь как у женщины, а глаз нет. Зато над переносьем складка, словно у циклопа.
— Откуда ты знаешь легенды о циклопе? — быстро спросил Ди.
— Ну, не только образованным знать о нём, — беспечно ответил бывший разбойник и похлопал камень грязной рукой с обломанными ногтями.
Лотар и сам уже догадался, почему курган так называется, просто он решил, что это заметили все. Но вот для Азмира это оказалось открытием. Рубос его поддержал:
— Да, Азмир, теперь понятно, кто тут Одноглазая Амазонка. Удовлетворённый похвалой, пустынник отошёл в сторону, сел на стелющиеся ветви какого-то кустика и стал смотреть на восток. Ди тем не менее покачивал головой. Сухмет вдруг сказал:
— У меня дурацкое чувство: если будем стоять тут долго, нас заметят.
— Кто? — спросил Рубос.
Сухмет пожал плечами, но Лотар готов был согласиться с ним. Тогда Рубос уверенно произнёс:
— Ну, раз так, нужно входить.
— Куда? — не понял Азмир. Хотя он сидел ко всем боком, оказалось, он всё слышит.
— Туда, где она обитает. Мы же собрались устроить тут засаду, ты не забыл?
Сухмет ответил вместо пустынника:
— Если бы ещё знать, как войти, Рубос, я бы немедленно последовал твоему совету. Рубос нахмурился:
— Но ведь она входит? Ди спросил:
— Что может открыть курган? Слово, мысль, заклинание?