Желтоголовый надеялся, что пираты, паруса которых пару раз показывались на горизонте, пойдут в атаку и он сможет поработать с мечом в ситуации, приближённой к настоящей, но подозрительные корабли уходили за горизонт или прятались в складках берега, не делая ни малейшей попытки приблизиться. Сухмет объяснил это так:
— У главарей хватает ума не просто держать на борту колдунов, но и слушать их советы.
— Они что, узнали, что я на борту? — забеспокоился Лотар.
— Нет, не думаю. Просто звёзды, или кости, или что-то ещё, по чему тут принято гадать, предсказывают неприятности. На тебя это, будем надеяться, не указывает, господин мой.
И Лотар успокоился.
В Техеру — большом и очень пыльном городе, где удивительно смешалось множество стилей, народов и цивилизаций, — Сухмет вздохнул с облегчением. Он сумел каким-то очень сложным трюком, — суть которого не понял никто, даже, кажется, он сам, — рассеять их ауру путешественников между жителями относительно благополучных кварталов города, и теперь треть оставшейся дороги до центра мира, который находился от Техеру не более чем в месяце пути, мог об этой проблеме не думать.
В радужном настроении, удивляясь тому, что всё у них пока получается в высшей степени удачно, они и отправились в Бахару — столицу мира, как иногда местные жители хвастливо называли этот действительно древний восточный мегаполис. Он располагался в центре небольшого пустынного полуострова, отходящего от соединяющей все четыре континента мощной перемычки, примерно по четыреста миль от края до края, густо покрытой высокими, большей частью необитаемыми горами.
В Бахару они запаслись провиантом и, по совету Ди, некогда проходившего этот город по пути из Поднебесной в Лотарию, даже передохнули пять дней. Впереди их ждали пустыни, горы, снега и вполне вероятная перспектива ничего не найти там, куда они направлялись. Сухмет выяснил на рынке, Рубос — в местном купеческом сообществе, а Лотар — в библиотеке местного медресе, что центром мира разные люди называли совершенно разные точки. Таким образом, место, которое требовалось исследовать, становилось широким, как тень ночи, по образному выражению Ди.
В путь они отправились довольно весело. И лишь к исходу второго дня настроение вдруг испортилось. Начало этому положил Сухмет. Провозившись, по своему обыкновению, с их «зеленью», как он называл теперь их ауры, он лёг на своё одеяло и, глядя на звёзды, произнёс:
— Завтра что-то произойдёт.
— Горы начнутся, — предположил Рубос.
— Нет, что-то…
Он пролежал почти полчаса, серьёзно раздумывая об их ближайшем будущем, потом вдруг так же уверенно произнёс:
— Только не пускайте в ход оружие, иначе нас распознают и всё рухнет.
— Что именно рухнет? — снова спросил Рубос.
— Наше предназначение. Нас просто не пустят дальше какого-то барьера, который установят, если узнают. А так… Эта неприятность из тех, которые сами потом и рассеиваются.
Лотар решил не вставать со своей подстилки, что бы ни произошло. Но подняться всё-таки пришлось, когда грязный и грубый сапог воткнулся ему под рёбра и зычный простуженный голос произнёс с сильным восточным акцентом на магрибском:
— А ну вставай, отродье! Вы прибыли по назначению.
Это оказалась небольшая кучка грабителей, человек тридцать. Скорее даже крестьян, которые решили подработать на большой дороге.
Лотар, конечно, почувствовал их задолго до того, как они, думая, что остаются незамеченными, стали вытаскивать из-под рук якобы спящих путников оружие. Но, помня о предупреждении Сухмета, никто не шевельнулся. И Желтоголовый был вынужден наблюдать, как его Гвинед, прищурившись, крутил в грязных неумелых руках какой-то бородач.
Их согнали в кучу, обыскали, надавав обидных пинков. Рубос попытался было возмутиться и даже пару раз заехал обидчикам в ухо. Разбойники первым делом принялись за еду, которую Сухмет заготовил на две недели пути.
Когда от еды остались лишь воспоминания, их связали и под улюлюканье куда-то повели. Деньги, от которых за время путешествия от Сайты осталось не так уж много, привели разбойников в восторг.
Они шагали два дня и, в общем, в нужном направлении. Плохо было только то, что воды им давали очень мало, а есть не давали вовсе, и поэтому, когда они пришли в деревеньку, состоящую из пяти десятков глинобитных хижин, Лотар и его спутники представляли собой весьма печальное зрелище.
Их бросили в глубокий и сырой подвал, в котором не было ничего, даже крыс. Рубос, который кипел от гнева больше, чем остальные, не удержался и спросил Сухмета:
— Ну и как мы из этой передряги выберемся?
— Да ладно, — миролюбиво произнёс старик. — Это не настоящие разбойники, справимся как-нибудь.
— Это не настоящие разбойники, справимся как-нибудь.
Третий день их снова продержали без кормёжки. Правда, воды на этот раз принесли много, но она была коричневой и такой отвратительной на вкус, что даже Лотар, кажется, был не прочь размешать в ней изрядную долю вина. Но вина, конечно, не было, и пришлось ему пить противную воду, лишь мысленно превращая её в свой любимый вишнёвый компот.
Когда совсем стемнело, их позвали к предводителю разбойников. Им оказался тот самый бородач, который забрал себе Гвинед. Теперь он сидел на старом драном одеяле во дворе низкого дома с плоской крышей с пиалой чаю в руках, окружённый десятком помощников.