Я оказался прав. Минут через двадцать, когда я читал Рекса Стаута, которого она использовала как метательное оружие, у входа в дом послышалось пыхтение, и вскоре я увидел приближение тетушки — ни дать ни взять вымеренное шествие святого вокруг жилища с пристройкой. Куда менее проницательный человек, чем я, понял бы, что ей пришлось иметь дело с Бастеблом.
Возможно, вежливей было бы промолчать, но я чувствовал, что ситуация требует слов.
— Ну как, успешно? — спросил я.
Она опустилась в шезлонг, все еще продолжая кипеть. Она ткнула кулаком подушку, и было видно, что ей хотелось, чтобы на месте подушки оказался Бастебл.
Он был как раз из тех, по ком плачет, я бы даже сказал, ревмя ревет, палка.
— Нет, — сказала она. — Я не смогла войти.
— Почему? — лицемерно поинтересовался я.
— Амбал-дворецкий захлопнул дверь у меня перед носом.
— Сочувствую.
— Я даже не успела просунуть ногу в дверь.
— В таких случаях нельзя зевать. Тут надо действовать молниеносно. Странно, что меня дворецкий пустил. Наверно, на него подействовал мой вид, преисполненный спокойного достоинства. Ну, и что же вы сделали?
— Ушла. Что тут можно было сделать?
— Понимаю. Задача не из легких.
— И что самое обидное: я была уже решительно настроена подкатиться сегодня насчет денег к Л. П. Ранклу. У меня было такое чувство, что сегодня — благоприятный день. Но, похоже, началась полоса невезения, и, пожалуй, будет лучше отложить этот разговор.
— То есть не ковать железо, пока горячо?
— Возможно, оно еще недостаточно горячее.
— Что ж, вам видней. Но знаете, — сказал я, возвращаясь к главной теме, — для ведения переговоров с Бингли лучшего посредника, чем Дживс, нам не найти. Это дело следовало поручить ему. В то время как я немею в присутствии Бингли, а вы не можете даже попасть в дом, он и в дом войдет, и наговорит с три короба, прежде чем вы успеете открыть рот. Кроме того, у него есть дополнительное преимущество: Бингли, кажется, питает к нему слабость. Он считает, что Дживс — киса.
— А что значит «киса»?
— Не знаю, но это что-то, от чего Бингли без ума. Когда он говорил, что Дживс киса, в его голосе слышался неподдельный восторг. Вы сказали Дживсу, что клубная книга у Бингли?
— Да, сказала.
— Как он воспринял это известие?
— Ты же знаешь, как Дживс может воспринять известие. Одна его бровь чуть приподнялась, и он сказал, что потрясен и изумлен.
— Для него это бурная реакция. Обычно он ограничивается фразой: «Очень огорчительно».
— Странно, — сказала пожилая родственница, задумавшись, — но когда я отъезжала в машине, мне показалось, что я видела Дживса. выходящего из дома Бингли. Хотя я не уверена, что это был он.
— Скорее всего, он. Узнал от вас о клубной книге и, не мешкая, отправился к Бингли. Интересно, он уже вернулся?
— Вряд ли. Я ехала, а он шел пешком. Он не успел бы так быстро.
— Я вызову Сеппингса и спрошу у него. А, Сеппингс. — сказал я, когда он пришел по моему звонку. — Дживс дома?
— Нет, сэр. Он ушел и еще не вернулся.
— Будьте добры, когда он вернется, скажите ему, что я хотел его видеть.
— Слушаюсь, сэр.
Я думал спросить его, не был ли Дживс, когда уходил, похож на того, кто направляется на Ормонд-креснт, 5, но, решив, что такой вопрос может оказаться слишком трудным для Сеппингса, я снял его. Сеппингс удалился, и какое-то время мы сидели и разговаривали о Дживсе. Потом, осознав, что мы занимаемся только толчением воды в ступе и что наша беседа будет совершенно беспредметной, до тех пор пока не вернется Дживс, мы снова заговорили о Л. П. Ранкле. Во всяком случае, о нем заговорила пожилая родственница, и я задал ей вопрос, который еще раньше пришел мне в голову.
— По вашим словам, вы чувствовали, — сказал я, — что сегодня — благоприятный день, чтобы подкатиться к Ранклу. Отчего вам так казалось?
— Я судила по тому, как Л. П. Ранкл уписывал кушанья за обедом и по тому, как он потом говорил о них. С умилением, другого слова не подберешь, и я не вижу в этом ничего удивительного. Анатоль превзошел самого себя.
Анатоль превзошел самого себя.
— Сюпрем из гусиной печенки с шампанским?
— И «Альпийские перлы и снега».
При мысли о яствах Анатоля я испустил немой вздох. Отбросы, которыми я осквернил свой желудок в закусочной, скорее походили на смертельную отраву. Загородные закусочные в большинстве своем не дают поводов для критики, но мне, к несчастью, попалось заведение, содержателем которого был какой-то отпрыск семейства Борджиа. Во время еды я подумал, что если бы Бингли угостил здесь своего дядю обедом, ему не пришлось бы тратить силы и деньги, добывая малоизвестные азиатские яды.
Я уже хотел рассказать все это старой родственнице, надеясь на ее участие, но тут дверь отворилась и вошел Дживс. После деликатного кхеканья, похожего на откашливание дряхлой овечки на окутанной туманом вершине горы, он сказал:
— Вы хотели меня видеть, сэр?
Его возвращению не обрадовались бы сильней, будь он блудным сыном, чью биографию я выучил назубок во время подготовки к конкурсу на лучшее знание библейских текстов. Небеса, в той их части, которая имелась в гостиной, огласились нашим взбудораженным тявканьем.