Тогда Хэндсвел сам забрался по мачте наверх. Он обвязал Брегона веревкой и спустил его вниз.
Едва лишь ноги чичяврика коснулись палубы, как слезы тотчас высохли на его щеках. Он шумно потянул носом и, не говоря ни слова, помчался на камбуз, даже забыв отвязать веревку, на которой его опустили вниз. Уж очень сильно ему хотелось попробовать рыбный пирог и, конечно же, торт!
Глядя на Брегона, все так и покатились со смеху.
— Видать, здорово проголодался наш мореход! — захохотал капитан. — Ишь как спешит за пирогом, только пятки сверкают!
ТАЙНАЯ ПОЛЯНА
На следующее утро корабль мореходов причалил к острову Говорящих птиц. Вся команда сошла на берег и отправилась в банановую рощу.
Моряки несли на плечах большие плетеные корзины и весело распевали песни. Последними шагали чичяврики. Они восторженно вертели головами, рассматривая пышные заросли кустарника, усыпанные необыкновенно огромными цветами самой разнообразной окраски.
Неожиданно внимание чичявриков привлекло какое-то невнятное бормотание, доносящееся из-за ближайшего куста.
— Ходят тут эти… как их там? Ну, которые на двух ногах… забыла… Ах, проклятый склероз! А они еще шумят, как назло, спать не дают… — ворчал кто-то скрипучим голосом.
Клайм тут же опустился на четвереньки и полез в кусты, приговаривая:
— Интересненько-любопытненько, кто это у нас тут разговаривает?
Таффи с Брегоном, не сговариваясь, последовали за ним.
Пробравшись сквозь кустарник, друзья оказались на маленькой поляне, посреди которой возвышался раскидистый вяз. На его нижней толстой ветке, греясь в солнечных лучах, сидела большая птица. С первого взгляда было видно, что она очень старая. Птице было уж никак не меньше двухсот лет, а то и все тысячу. Подслеповато щурясь и сонно моргая белесоватыми глазами, она переступила с лапы на лапу, устало вздохнула и задремала.
Вот это птичка! — восхищенно прошептал Брегон. — Как раз для моей клетки…
— Конечно, — поддержала его Таффи, незаметно подмигивая Клайму. — Только мне кажется, что ты очень быстро похудел бы…
— Это еще почему?
— Да потому что для того, чтобы прокормить такую птичку, тебе придется отдавать ей свой завтрак, обед и ужин, — ухмыльнулся Клайм.
— Нет, пожалуй, хорошо, что клетка дома осталась, — решил Брегон.
Тем временем большая птица начала похрапывать во сне. Она сидела нахохлившись и склонив голову вниз, едва не цепляясь загнутым клювом за ветку.
Клайм громко кашлянул, пытаясь привлечь ее внимание.
Птица встрепенулась от неожиданности, испуганно вытаращила глаза и хрипло завопила:
— А?!.. Что?! Кто здесь?
— Это мы, чичяврики! — гордо объявил Клайм.
— Чи… кто? — изумленно переспросила птица, близоруко щурясь на незнакомцев.
— Чи-чяв-ри-ки, — старательно произнесла Таффи. — Это Клайм и Брегон…
— А это — Таффи, — продолжил Клайм. — Теперь позвольте узнать ваше имя?
Птица растерянно моргнула и глуповато переспросила:
— Мое?
— Ясное дело, — буркнул Брегон. — Свое я и сам знаю.
Птица задумчиво склонила голову набок.
— Кре… Гре… или, может быть, Бре… — забормотала она. — Никак не вспомню… слероз меня уже совсем замучил…
— Эх, ты, соня! — насмешливо произнес Брегон. — Дремлешь целыми днями — так все на свете можно позабыть…
— Ура-а! Вспомнила! — радостно заорала птица. — Мое имя -Дремлюга!
— Об этом можно было догадаться, — добродушно улыбнулась Таффи. — Скажите, пожалуйста, уважаемая Дремлюга, куда подевались остальные птицы? Вы — первая, кого мы встретили на острове, с тех пор, как причалили.
Птица спрыгнула с ветки на поляну и принялась расхаживать перед чичявриками с важным видом. При этом она потешно покачивалась из стороны в сторону и рассказывала:
— Я на этом острове живу уже целых м-м… этих… как их там? Ну, словом, очень долго живу. Я даже помню те времена, когда здесь были… ну, эти… злые такие… Вот, опять забыла! И ведь так всегда: вроде бы все помню, а как понадобится — раз! и уже не помню…
Дремлюга остановилась, задумчиво уставившись на чичявриков. Казалось, что она что-то вспоминает.
Друзья притихли, стараясь ей не мешать. Но совершенно неожиданно глаза Дремлюги закрылись, и она начала медленно оседать на землю.
— Эй, ты что, спишь?! — воскликнул в отчаянии Клайм.
Дремлюга вздрогнула, просыпаясь, и с удивлением уставилась на друзей.
— Я не сплю! — категорично заявила она. — Я размышляю! Кстати, о чем это мы тут с вами беседовали?
— Да что с ней, этой Дремлюгой, время зря тратить?! — рассердился Брегон — Лучше найдем какую-нибудь другую птицу и все у нее узнаем…
— Идите, если хотите, — обиделась Дремлюга. — Только вряд ли кто-нибудь, кроме меня, вообще станет с вами беседовать.
Чичяврики уж было повернулись, чтобы уходить, но при этих словах остановились.
— Почему это? — полюбопытствовал Клайм.
— Потому что все остальные птицы на нашем острове наелись ягод зазнайства и ни с кем не разговаривают, даже друг с другом. — заявила Дремлюга.
— А ты что, не ела?!
— Больно мне надо, — заважничала птица. — Я и без ягод знаю, что самая древняя и самая умная, и самая… эта… ну ладно, не важно.