— Что такое? — буркнул Конан. — Ты что, никогда не видела голых? Помолчала бы лучше, чем без дела разевать рот.
Через минуту Нанайя была уже в одежде гирканца — натянула на себя все, кроме шлема и доспехов. Пока девушка без особого успеха пыталась соскрести ногтями кровавое пятно с плеча накидки, Конан втащил мертвеца в камеру и уложил его у дальней стены, отворотив лицо так, чтобы скрыть усы и клок бороды. Затем, натянув рубашку Нанайи ему на шею, прикрыл ею страшную рану. Закончив с трупом, киммериец закрыл камеру на замок и протянул ключи Нанайе:
— Кровь с пола нам не стереть. У меня пока нет плана, как выбраться из города. Если ничего не выйдет, я просто убью Вирату, а дальше — да свершится воля Крома! Если же выберетесь без меня, уходите той же тропой, какой сюда попали, и, затаившись где-нибудь, дождитесь воинов из Кушафа; Тубала я послал на рассвете, к сумеркам он должен добраться до Кушафа, значит, козаки будут в каньоне у плато завтра утром.
Они вернулись к потайной двери, — закрытая, та полностью сливалась со стеной. Пройдя узким коридором, все трое поднялись по лестнице.
— До времени останешься здесь, — сказал Конан Нанайе. — Сиди тихо и не высовывайся — все равно не поможешь. Если со мной что случится, попробуй дождаться Париситу и уходите вдвоем.
— Как скажешь, Конан. — Скрестив ноги, Нанайя уселась на верхнюю ступеньку.
Парисита и Конан вошли в комнату. Чтобы как-то приободрить девушку, киммериец легонько сжал ей запястье.
— Сейчас уходи: если еще задержишься, то могут почуять неладное. Постарайся вернуться сразу, как совсем стемнеет. Страже скажешь, что, мол, так велел магистр. Думаю, я пробуду здесь до возвращения этого парня Тигра. А вот когда все созреет для побега, я наведаюсь к Вирате и поговорю с ним по душам. Да, тебя будут расспрашивать так ты скажи им, что вино я пил, что ты меня обыскала, но никакого оружия не нашла.
— Слушаюсь, господин! Я вернусь, как стемнеет. — От возбуждения и страха голос девушки вздрагивал.
Парисита ушла. Конан взял кувшин с вином и смазал им губы, чтобы чувствовался характерный запах. Потом вылил остатки в угол за гобелен и, растянувшись на кушетке, притворился спящим.
Минуту спустя дверь снова приоткрылась и кто-то вошел. Конан не шелохнулся: судя по легкому шороху босых ног и аромату, это девушка, но, по некоторым признакам, не Парисита. Очевидно, полностью магистр не доверяет никому, и меньше всего — женщинам.
Очевидно, полностью магистр не доверяет никому, и меньше всего — женщинам. Навряд ли она послана с целью убить его — вполне хватило бы подмешать в вино яду, — а потому будет лучше не рисковать и не пытаться заглянуть сквозь ресницы.
Частое, прерывистое дыхание выдавало ее страх. Ноздри девушки едва не касались губ киммерийца, пока она, склонившись над ним, старалась уловить в его размеренном дыхании запах подмешанного в вино зелья. Кончики нежных пальцев пробежали по его телу в поисках оружия. Затем, со вздохом облегчения, девушка выскользнула из комнаты.
Воин тихонько рассмеялся. Пройдет еще немало часов, прежде чем настанет время действовать, а потому, пока есть такая возможность, стоит поспать. Теперь жизнь Конана, а также жизни двух девушек зависели от того, насколько удачно ему удастся нащупать способ, как улизнуть из города демонопоклонников. А между тем он спал крепко, без сновидений, точно возлежал на мягком ложе в доме лучшего друга.
5. МАСКА СОРВАНА
Чья-то рука чуть коснулась двери, и Конан уже на ногах — с ясными глазами, готовый в любую секунду дать отпор: в комнату с поклоном входил Хазан. Торжественным тоном стигиец объявил:
— О господин, великий Магистр сынов Джезма желает тебя видеть. Тигр вернулся.
Так, значит, этот Тигр вернулся раньше, чем его ждали. Следуя за стигийцем, Конан чувствовал, как растет напряжение в мускулах, как обостряется восприятие, быстрее бежит в жилах кровь.
Хазан прошел не в тронный зал — место первой встречи с магистром, а извилистым коридором вывел к двери в бронзовых пластинках, перед которой стоял гирканец с обнаженным мечом в руке. Страж открыл дверь, и Хазан, шагнув первым, жестом пригласил Конана войти. Едва киммериец переступил порог, как дверь захлопнулась.
Конан огляделся. Он находился в просторной комнате без окон, в которую выходило несколько дверей. Против него у дальней стены помещалась кушетка, на которой развалился магистр, — оба черных раба по бокам. Тут же, рядом, толпились не меньше дюжины вооруженных людей: зуагиры, гирканцы, иранистанцы, шемиты, и, к своему большому удивлению, Конан увидел среди них и злодейского вида гиперборея — первого за все время, что он пробыл в Джанайдаре.
Чтобы оценить силы врага, варвару хватило мимолетного взгляда. И тут же его внимание приковал человек в центре комнаты. Тот стоял между ним и магистром, широко — на манер всадника — расставив ноги, ростом почти с Конана, хотя и не такой плотный. Широкие плечи, стальные мускулы и гибкое, как китовый ус, тело выдавало в нем сильного воина. Короткая черная борода не могла скрыть воинственно выпяченной нижней челюсти, а серые глаза под высокой меховой шапкой смотрели холодно и пронзительно. Облегающие штаны не скрывали мускулистых ног. Пальцы правой руки поглаживали усыпанный каменьями эфес сабли, пальцы левой теребили жидкие усы.