— Безнадежно, — прошептал он. — Судно погибло… Как пить дать работа Вальона!..
Верониг с лицом, лоснящимся от пота и пунцовым в отсвете пожара, прокричал из толпы:
— Ну, Бьючард, убедился? Вальон мстит! Я предупреждал!
Раздался стук копыт. Они обернулись — к ним приближался всадник на взмыленном скакуне, одетый в причудливый наряд. В левой руке наездник держал свиток.
— Бьючард! — кричал он на скаку. — Пал Бьючард, осмелившийся потопить «Речной ястреб»!
— Ну, я — Бьючард.
— Пал Бьючард, осмелившийся потопить «Речной ястреб»!
— Ну, я — Бьючард. А ты кто такой?
— Посланник Вальона! — Он бросил свиток к ногам Бьючарда, но тот даже не пошевелился, чтобы поднять его.
— Что это? — процедил капитан сквозь зубы.
— Это счет, Бьючард. Чек за пятьдесят воинов и сорок рабов, за судно и всю его оснастку плюс двадцать пять тысяч за утерянные драгоценности. Вальон тоже может играть в ваши купеческие игрушки!
Бьючард внимательно посмотрел на посланника. Колеблющийся отсвет бросал на его лицо причудливые тени. Ногой он сбросил свиток в грязную речную воду.
— Ты, как видно, решил напугать меня этой мелодрамой! — твердо ответил он. — Что ж, передай своему хозяину Вальону, что я не испугался и не намерен платить по его счету. Скажи ему так: если он хочет «играть в купеческие игрушки», то пусть зарубит себе на носу, что он и его ненасытные предки задолжали Нарлину сумму, много большую, нежели написанная в этой бумажке, а я буду и впредь гасить этот долг!
Всадник открыл было рот, но отвечать раздумал, сплюнул на мостовую и умчался во тьму.
— Теперь он убьет тебя, Бьючард! — сказал Верониг почти с торжеством. — Он убьет тебя. Я надеюсь, Вальон понимает, что не все такие дурни, как ты!
— А я надеюсь, что не все такие дурни как ты, Верониг, — презрительно ответил Бьючард. — Если Вальон угрожает мне, значит, я добился успеха хотя бы частичного — и вывел его из себя!
Он вернулся к экипажу, галантно пропустил вперед Хокмуна и д'Аверка, сел сам, захлопнул дверцу и постучал по крыше рукоятью меча, показывая вознице, что можно трогать.
— А вы уверены, что Вальон так слаб, как вы предполагаете? — с сомнением спросил Хокмун.
Бьючард мрачно улыбнулся.
— Уверен, что он сильнее, чем я предполагаю — даже сильнее, чем полагает Верониг. Мне кажется, Вальон так и не пришел в себя от изумления, — после того, как мы осмелились сегодня напасть на его судно… О, он еще себя покажет! Но разве стоило говорить об этом Веронигу? А, друзья?
Хокмун в восхищении посмотрел на Бьючарда.
— Капитан, вы полны отваги.
— Скорее отчаяние переполняет меня, дружище Хокмун.
Хокмун кивнул.
— Я понимаю, что вы хотите сказать.
Всю остальную дорогу они молчали.
Ворота дома были распахнуты, коляска въехала прямо во двор. У парадной двери их поджидала побледневшая Джелиана.
— С тобой все в порядке, Пал? — спросила она, как только он вышел из экипажа.
— Конечно, — ответил Бьючард. — Ты не на шутку испугана, Джелиана. Успокойся, ничего ужасного не произошло.
Она повернулась и пошла в дом — в столовую, где на столе остывал недоеденный ужин.
— Это не из-за пожара, — сказала она и, дрожа всем телом, посмотрела на брата, затем на д'Аверка и наконец перевела взгляд на Хокмуна. Ее глаза были широко раскрыты. — Пока вас не было, сюда приходил один человек.
— Человек? Кто? — Бьючард обнял ее за плечи.
— Он… он приходил один… — начала она.
— И что же замечательного в посетителе, который приходит один? Где он сейчас?
— Это был Вальон, Пал. Вальон Старвельский собственной персоной. Он… — она закрыла лицо руками. — Он потрепал меня по щеке… он смотрел на меня своими холодными… нечеловеческими глазами, он… говорил этим ужасным голосом…
— И что же он сказал? — мрачно вставил Хокмун. — Что он сказал, леди Джелиана?
Ее взгляд заметался между ними и вновь остановился на Хокмуне.
— Что он пока просто играет с Палом. Что он слишком горд, чтобы тратить на него время и силы, но если завтра утром на городской площади Пал не объявит во всеуслышанье, что больше не будет досаждать лордам-пиратам своими… своими глупыми выходками… то ему, Палу, заплатят по заслугам… Сказал, что этого заявления он ждет только до полудня…
Бьючард нахмурился.
— Думаю, он пришел сюда, в мой дом, выразить свое презрение.
Поджог судна — это просто показуха, а так же повод, чтобы выманить меня из дома. И разговор с тобой, Джелиана, должен означать, что он сможет добраться до самых близких и дорогих мне людей… — Бьючард помолчал. — Теперь уже не остается сомнений, что Вальон угрожает не только моей жизни… Я должен был ждать такого подвоха, в глубине души я и ждал его, но… — Он бросил на Хокмуна усталый взгляд. — Боюсь, Верониг был прав, и в конце концов, в дураках остался я, господин Хокмун. Я не могу добраться до Вальона, пока он прячется за стенами Старвеля, не могу сражаться его же оружием!..
— Я не имею права советовать вам, — тихо проговорил Хокмун. — Но вы можете распоряжаться мной и д'Аверком… если собираетесь бороться и дальше.
Бьючард посмотрел прямо в глаза Хокмуну и рассмеялся так, что плечи его затряслись.
— Вы не советуете мне, Дориан Хокмун, владелец Черного Камня, но ясно даете понять, что я должен думать о себе, если откажусь от помощи двух таких искусных фехтовальщиков! Да. Я буду бороться дальше. А завтра отдохну, наплевав на предупреждение Вальона. Тебя, Джелиана, будут охранять. Я пошлю за отцом и попрошу его прийти сюда вместе со своими стражниками, чтобы они охраняли вас обоих. Хокмун, д'Аверк и я… э-э… мы отправимся за покупками. — Он указал на изношенные платья своих гостей. — Я обещаю вам новые костюмы и хорошие ножны для вашего меча, господин Хокмун, — меча, когда-то принадлежавшего Вальону. Так что завтра у нас много дел. Мы покажем пиратам и (это более важно) горожанам, что мы не боимся угроз Вальона.