Д'Аверк стоял, потирая ногу. — Твоя правда, но боюсь, эти сапоги долго не протянут. Я выбрал их за красоту, и теперь, видно, придется поплатиться за свою глупость.
Хокмун похлопал его по плечу:
— Я слышал, здесь водятся дикие пони. Обещаю, мы найдем парочку и отправимся верхом!
Но им не встретилось никаких пони. Каменистая почва под ногами была желтой, небо над головой — мертвенно-белым… Хокмун и д'Аверк начали понимать, почему эта территория пользуется дурной славой среди простолюдинов Гранбретании — какими-то неестественными казались и земля, и небо.
Наконец они добрались до подножия гор.
Вблизи горы были такого же желтоватого цвета, с темно-красными и зелеными прожилками — такие же безжизненные и мрачные. Карабкаясь по склонам, Хокмун и д'Аверк видели странных животных, спешащих укрыться в чаще; диковинные, ростом не более фута, отдаленно похожие на людей, существа с волосатыми телами и совершенно лысыми головами следили за ними из укрытий.
— А ведь когда-то они были людьми, — заметил д'Аверк, — их предки жили в этих местах. Но Страшное Тысячелетие хорошо здесь поработало…
— Откуда ты это знаешь? — спросил Хокмун.
— Из книг. Последствия Тысячелетия особенно сильно сказались на Йеле — сильнее, чем на других провинциях Гранбретании. Вот почему здесь почти никто не живет — люди боятся сюда возвращаться.
— Кроме Тозера и старика Майгана.
— Да, если Тозер не солгал. Возможно, Хокмун, мы все еще гонимся за синицей в небе…
— Но Мелиадусу он рассказал ту же историю.
— Ну, может быть, Тозер просто врет последовательно?..
В сумерках обитатели гор вылезли из своих нор и напали на Хокмуна и д'Аверка.
У них были кошачьи лапы, жуткие огромные глаза горели в темноте. Из разинутых зубастых птичьих клювов доносилось злобное шипение. Твари — три самки и шестеро самцов, насколько друзья разглядели в потемках, — кутались в лоснящиеся от грязи шкуры.
Хокмун выхватил меч, поправил маску, как обычно поправлял свой шлем, и прислонился спиной к скале.
Д'Аверк встал рядом, и в тот же миг твари бросились на них.
Хокмун ударил, и на груди первого нападающего появилась длинная кровавая полоса. Чудовище отскочило с пронзительным криком.
Со вторым разделался д'Аверк, поразив его в сердце. Третьему Хокмун перерезал горло, но когти четвертого вцепились ему в левую руку. Он извернулся, напрягшись всем телом, и попытался выхватить кинжал, одновременно отбиваясь еще от одной твари.
От ужасной вони к горлу подкатывалась тошнота. В конце концов ему удалось достать кинжал, и он вонзил клинок в державшую его лапу. Закричав, тварь отпустила герцога.
И тогда Хокмун погрузил клинок в светящийся глаз — и оставил оружие там, ибо пора было заняться другой тварью.
В темноте он не мог разглядеть, сколько чудовищ еще живы. Д'Аверк изрыгал грязные ругательства собственного изобретения; кровь вокруг него лилась рекой.
Хокмун поскользнулся на крови, немного отстранился от скалы и этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы очередная тварь с громким воем прыгнула на него и сжала в крепчайшем захвате. Прижимая обе руки Хокмуна к бокам, она с яростью заколотила клювом по маске, пытаясь добраться до лица.
Хокмун мотнул головой, оставив маску в зубах врага, с трудом развел руки в стороны и изо всех сил боднул противника в грудь. Тварь отшатнулась в замешательстве: откуда ей было знать, что маска Стервятника — отнюдь не часть тела Хокмуна; Хокмун вонзил меч ей в сердце и быстро обернулся к д'Аверку, на котором повисло сразу два существа.
Он снес голову одному и занес меч над вторым, но существо вдруг вырвало клок камзола д'Аверка, бросилось прочь и исчезло в ночи.
Итак, они расправились почти со всеми мерзкими созданиями, — лишь одному удалось спастись.
Д'Аверк тяжело дышал; он не был ранен, если не считать нескольких глубоких царапин в том месте, где когти твари отхватили кусок одежды. Хокмун разодрал свой плащ и перевязал рану.
— Будем считать, обошлось, — сказал д'Аверк. Он снял помятую маску и выбросил ее. — Маски неплохо нам помогли, но, раз уж ты потерял свою, то и я не стану ее носить. Камень у тебя во лбу невозможно ни с чем спутать, так что нет смысла продолжать маскарад… — Он усмехнулся: — Страшное Тысячелетие породило безобразных созданий, друг Хокмун, как я и говорил.
— Я и не спорил, — улыбнулся Хокмун. — Идем, надо поискать ночлег. Тозер отметил на карте безопасные места, посмотри-ка.
Д'Аверк полез за пазуху, и вдруг в ужасе закричал:
— Ох, Хокмун! Ну что за невезение!
— Что случилось, мой друг?
— Эта зверюга вместе с куском камзола оторвала карман, а в кармане лежала составленная Тозером карта. Хокмун, мы пропали!
Хокмун выругался и спрятал меч в ножны.
— Ничего не поделаешь, — нахмурился он, — надо отыскать эту тварь. Она была ранена и наверняка оставила кровавый след. А может быть, возвращаясь в свое логово, она выбросила карту. Ну, а если нет, мы найдем ее берлогу и попробуем отобрать карту силой.
— Стоит ли? — мрачно заметил д'Аверк. — Неужели мы не вспомним, где находится Лландар?
— А вдруг ошибемся? Нет, надо идти, д'Аверк. — И Хокмун полез на уступ скалы — туда, где скрылось отвратительное создание. Нехотя д'Аверк последовал за ним.