Они рассмеялись так громко, что на них оглядывались прохожие. Риретта подумала, что они, должно быть, представляли очаровательное зрелище, и пожалела, что они не сидят на террасе кафе «Вьель» или «Кафе де ля Пе». Перестав смеяться, они замолчали, и Риретта вдруг поняла, что им больше нечего сказать друг другу. Она была немного разочарована.
— Мне надо бежать, — сказала Люлю, вставая, — в двенадцать у меня встреча с Пьером. Что же мне делать с чемоданом?
— Оставьте его мне, — предложила Риретта, — я отдам его на хранение смотрительнице туалета. И когда я вас снова увижу?
— Я зайду к вам в два часа, мне нужно сделать с вами кучу покупок: я не взяла и половины своих вещей, надо, чтобы Пьер дал мне денег.
Люлю ушла, а Риретта подозвала официанта. Она чувствовала какую?то тяжесть и грусть за обеих. Официант подбежал, Риретта давно уже заметила, что он всегда спешил подойти, когда она звала его.
— С вас пять франков, — сказал он. И немного сухо добавил: — Вам было так весело вдвоем, ваш смех был слышен внизу.
Люлю его обидела, с досадой подумала Риретта. И сказала, покраснев:
— Моя подруга сегодня с утра слегка нервничает.
— Она очаровательна, — с чувством возразил официант. — Благодарю вас, мадемуазель.
— Она очаровательна, — с чувством возразил официант. — Благодарю вас, мадемуазель.
Он опустил в карман шесть франков и удалился. Риретта несколько удивилась, но пробило полдень, и она подумала о том, как Анри возвращается домой и находит записку Люлю, и на мгновение ее охватил прилив нежности.
— Я хотела бы, чтобы вы принесли все это завтра днем в отель «Театральный», улица Вандам, — сказала Люлю кассирше с видом важной дамы. Она повернулась к подруге:
— Вот и все, Риретта, никаких хлопот.
— На чье имя? — спросила кассирша.
— Мадам Люсьена Криспен.
Люлю перекинула пальто через руку и помчалась вниз; она сбежала по главной лестнице универмага «Самаритен». Риретта, стараясь не отстать, несколько раз чуть не упала, так как не смотрела под ноги, — она не отрывала глаз от танцующей перед ней голубой и канареечно?желтой тоненькой фигурки. «У нее и вправду непристойное тело…» Всякий раз, когда Риретта смотрела на Люлю со спины или в профиль, она поражалась непристойности ее форм, но никак не могла уяснить себе почему; такое создавалось впечатление. «Люлю, гибкая и тонкая, но есть в ней что?то неприличное, хотя я не понимаю что. Наверное, потому, что она всегда старается носить вещи в обтяжку. Она говорит, что стыдится своего зада, и носит юбки, которые вызывающе облегают ягодицы. Зад у нее маленький, это верно, меньше, гораздо меньше, чем у меня, но он больше бросается в глаза. Он круглый под тонкой талией, но хорошо наполняет юбку, можно подумать, что его нарочно в нее вложили; и потом, он такой вертлявый».
Люлю обернулась, и они улыбнулись друг другу. Риретта думала о нескромном теле своей подруги с каким?то смешанным чувством осуждения и нежности: эти маленькие торчащие груди, гладкая, немного смуглая кожа — если коснуться ее, наверняка покажется, что она резиновая, — эти узкие бедра, высокое дерзкое тело с тонкими конечностями. «Тело негритянки, — думала Риретта, — она похожа на негритянку, танцующую румбу». Зеркало возле входной двери отразило ее пышные формы. «Я более спортивная, — подумала Риретта, беря Люлю под руку, — она выглядит более эффектно, когда мы в вечерних платьях, но в обнаженном виде я наверняка буду смотреться лучше».
Они с минуту молчали, затем Люлю сказала:
— Пьер был так мил. И вы тоже очень милы, Риретта, я очень благодарна вам обоим.
Она выговорила это с принужденным видом, но Риретта не обратила никакого внимания: Люлю никогда не умела благодарить, она была слишком застенчивой.
— Мне все это надоело, — сказала вдруг Люлю, — хотя мне и необходимо купить бюстгальтер.
— Здесь? — спросила Риретта. Они как раз проходили мимо бельевого магазина.
— Нет. Но я вспомнила об этом, когда его увидела. За бюстгальтерами я пойду к Фишеру.
— На бульвар Монпарнас?! — воскликнула Риретта. — Будьте осторожны, Люлю, — посоветовала она серьезно, — вам не стоит часто бывать на бульваре Монпарнас, особенно в это время. Мы можем встретить Анри, что было бы ужасно неприятно.
— Анри? — спросила Люлю, пожав плечами. — Да нет, почему же?
Негодование красной краской залило щеки и лоб Риретты.
— Вы не меняетесь, милая моя Люлю, если вам что?то не по душе, вы это отрицаете — просто и ясно. Вы хотите пойти к Фишеру и уверяете меня, что Анри по бульвару Монпарнас не ходит. Вы отлично знаете, что он всегда проходит там в шесть часов, это его путь. Ведь вы сами мне говорили: он поднимается по улице Ренн и ждет автобуса на углу бульвара Распай.
— Во?первых, сейчас только пять, — возразила Люлю,- а во?вторых, он, наверно, не пошел на службу: после того, что я ему написала, он должен был лечь спать.
— Но, Люлю, — сказала вдруг Риретта, — есть другой Фишер, как вам известно, рядом с Опера, на улице дю Катр?Септамбр.
— Да, — согласилась Люлю как?то вяло, — но туда идти надо.
— Ах! Вы мне нравитесь, моя крошка! Надо идти! Да ведь это в двух шагах, гораздо ближе, чем Монпарнас.