Поднимаюсь, стараясь ее раны не потревожить. Рассмотрела, когда импровизированное одеяло поднимала.
Головой киваю, грустно улыбаясь.
— Расскажи мне все.
Камзол с себя снимаю, в рубашке одной остаюсь. Машинально за ворот хватаюсь, кристалл на шее проверяя.
Так, и с этим проблемы. Ладно, если в лесу выронила — ребята подберут. А вот если в чужие руки попадет… Обидно будет. Таким трудом достался.
А у самой даже мысли не возникает, что не выберусь отсюда.
Или сама выход найду.
Или…В Лексе сомнений не наблюдается. Точнее, в Повелителе, когда тот узнает, как его вокруг пальца обвели.
Вот уже не хотелось бы мне на месте этого кретина оказаться. Правда, он, похоже, себя таким не считает.
Пока.
Вообщем, камзол свернула, Терезе под голову положила.
И рассказала. Все. С того момента, как она меня под ноги к Альдеру отправила. И до того, как здесь очнулась. Не всегда смешно получалась, как хотелось. Но… самой понравилось. Некоторые места, прямо как сказка звучали. Да и Лекс во всей этой истории очень положительно смотрелся. Любовалась, пока его геройства расписывала.
А вот сама… Далеко не взрослой и рассудительной.
Да только, похоже, Терезу мой рассказ не сильно успокоил. И надежд не прибавил.
Потому что, не успела я еще жирную точку в конце поставить, а она, мои пальцы, тихонечко, сжала.
— Тая, обещай мне, что когда-нибудь, ты восстановишь храм.
Мы несколько минут молчали. Она, видно, ждала моего ответа. А я… Я пыталась разобраться в своих чувствах. Пыталась понять, что стоит за ее просьбой. Нет, не просьбой. Категоричным решением. Которое было принято за меня.
Конечно, за эти три месяца самостоятельной жизни в этом мире, я многое поняла. О свободе выбора, когда этого выбора нет. О дружбе, для которой преградой не может служить ни гнев Повелителя, ни мнение иных не заинтересованных в этой дружбе лиц.
О свободе, которую начинаешь ценить только тогда, когда кто-либо пытается для тебя ее ограничить. О любви… О долге… О ненависти… О бессилии… Об ответственности…
Вот только понять и принять, к сожалению, очень разные вещи. Особенно, когда это касается самого тебя.
И я тихо прошептала:
— Нет. Я не могу…
Тереза не стала со мной спорить, не стала убеждать. Она просто, также тихо напомнила.
— Ты не должна была жить. И твои родители обещали тебя храму. — Я хотела ее перебить, но, она мне не дала, быстро закончив — Дело не в том, что ты — должна. Просто, если не будет храма, у матери, на руках которой будет умирать ребенок, не останется последней надежды.
Как гвоздем к стене пригвоздила.
— Но почему ты не можешь этого сделать сама?
На ее глазах выступила одинокая слеза. И еще до ее ответа, я все поняла.
— Моя сущность танцовщицы погибла в храме. Я теперь, самый обычный человек. — И вновь она не позволила мне, не продемонстрировать свою жалость, ни поддержать себя. — Ты должны бежать. Пока у тебя еще есть силы.
— Как? Стихии заблокированы. А других вариантов у меня нет.
А других вариантов у меня нет.
— Есть. — Она молчала, с сомнением глядя на меня, словно, оценивая, готова я к тому, что она мне скажет. И только, все крепче сжимала мою ладонь. Потом, все-таки, решившись, начала говорить. — Когда тебя привезли в храм, и я проводила инициацию, на твой зов откликнулись не только стихии. Так бывало в истории танцовщиц. Сначала с основательницей, потом… с тобой. Кроме стихий, ты можешь пригласить на танец еще двоих. — А я вспомнила видение, что накрыло меня в дороге. Видно, все это отразилось на моем лице, потому, что Тереза, вместо того, чтобы закончить, спросила. — Ты видела их?
— Да. Жизнь и… Смерть.
Она слабо улыбнулась.
— Это будет круче Эрис-Мариола.
Я попыталась улыбнуться тоже.
— Только рядом нет наставницы и дракона, чтобы меня остановить.
Наш разговор утомил Терезу. Она еще успела тихонько прошептать:
— Только, если не будет другого выхода. — И замерла. То ли в беспамятстве, то ли уснув.
А я сидела рядом с ней, гладила шершавую, тонкую руку, и молила, чтобы у меня остался выбор. Чтобы мне не пришлось воспользоваться этим, последним, шансом.
Лекс А'Шер
Хорошо иметь предусмотрительного Повелителя. У Вельза оказался кристалл портала. И… привязка на портальный зал во дворце.
Так что, там мы оказались довольно быстро. Оставив у храма только охрану Артура с лошадьми и наказом, отправляться в мой замок.
Повелитель Азмаил был в ярости.
Нет, внешне все выглядело, вполне благопристойно.
Он не откручивал головы, по мере своего ураганного перемещения по дворцу, он не рычал, когда гвардейцы возвращались с одной лишь фразой: не нашли. Он даже время от времени улыбался, демонстрируя всем желающим мощную челюсть, украшенную четырьмя клыками весьма впечатляющего размера. Он даже извинился, после того, как очередной своей улыбкой отправил Камиллу в длительный обморок.
Вот только кисточка хвоста, что при встрече с очередным предметом издавала хлесткий звук, да скорость, с которой выполнялись все его приказы, наводили на определенные выводы.
Вообщем, все, кто находился в это время в пределах досягаемости главного демона, пребывали в твердой уверенности, что им — не повезло.