Поток великолепно вымыл нижнюю часть туннеля, но верхнюю — только наполовину. Поэтому Уртон со Стефаном взяли носилки, я нес факел, а отец складывал на носилки весь мусор, который попадался в туннеле. За три прохода мы очистили туннель от всех сучьев и веток, которые занесло в него течением, потом вооружились метлами и погнали грязь вниз по течению. Это была еще та работенка. Мы прошлись по туннелю раза четыре. Правда, кончилось все тем, что мы согнали всю грязь в самую глубокую лужу. Ту самую, которая была мне по колено. Отец сказал, что надо будет устроить второе промывание туннеля, тогда ее всю унесет в речку.
Потом мы взяли новую решетку, погрузили на телегу и довезли до леса. Дальше ее понесли Стефан и Уртон. Отец нес ведро с раствором и инструменты, а я показывал дорогу. Стефан спилил замок, расшатал и вырвал из кладки старые петли. Отец заполнил отверстия раствором, Стефан вбил в них новые петли, под решетку подложили камни, чтоб она не перекашивалась, пока не схватится раствор, повесили новый, надежный замок.
— Папа, а где будет храниться ключ? — спросил я.
— У меня в кабинете.
— Это неправильно. Если мы будем спасаться от врагов, мы можем не успеть подняться в твой кабинет. Надо сделать тайник внутри туннеля, недалеко от решетки и спрятать там второй ключ.
Отец задумался.
— В твоих словах, сын, есть здравая мысль. Мы так и сделаем.
Еще бы там не было здравой мысли! Я думал над этим трое суток, с тех пор, как Стефан начал ковать новую решетку. Какая польза от туннеля, если я не смогу вывести через него дракону?
ГЛАВА 9
О том, как тетя Элли меня поймала.
Когда я, наконец, смог посмотреть хвост драконы, тот большей частью был покрыт тонкой, нежной розовой кожицей.
Чешуи не было. Только на том кусочке, который я очистил год назад. Я решил подождать, пока не прояснится, растет чешуя или нет. Если чешуя начнет расти, можно смело рассказать обо всем тете Элли. Если же нет… Наверно, все равно надо ей рассказать. Может, она знает, что нужно делать в таких случаях. Когда собаку случайно ошпарили кипятком, и у нее вылезла на боку вся шерсть, мамаша Флора смазывала ей бок медвежьим жиром, а собака искала какие-то травки, и у нее снова на боку начала расти шерсть. Может, и драконе надо есть что-нибудь особенное. Я решил еще немного подождать. Тем более, что отец с Уртоном и Стефаном часто спускались в подвал к шлюзу. Мы еще дважды промыли туннель, но делали это глубокой ночью, чтоб вода в колодцах к утру отстоялась. После второго раза грязи совсем не осталось, но по замку прокатились слухи, что вновь проснулся Черный Упырь. Он бродит по подвалам и воет по ночам. И от этого воя дрожит весь замок и посуда позвякивает на полках. Он уже дважды выл просто так, а на третий раз обязательно кого-то съест.
Через месяц всякие сомнения отпали. Сквозь розовую кожу начали пробиваться чешуйки салатного цвета. Видимо, они доставляли драконе массу неудобств, так как тетя Элли ни на чем не могла сосредоточиться. Один раз, когда мы занимались фехтованием, она громко вскрикнула и выронила из пасти меч.
— Тетя Элли, что случилось?
— Кажется, столб, вокруг которого обмотали мой хвост, прогнил насквозь и рассыпался в труху. Мне показалось, что я шевельнула хвостом. Ради нашей дружбы, Джон, не говори об этом никому.
Чувствовалось, что дракона испытывает сильнейшую боль, но боится сознаться. Как только я освободился, сразу побежал в дальнюю комнату. Леди Элана и на самом деле шевельнула хвостом. Она выпрямила его! Но хвост оброс кожей только сверху и с боков. Снизу на нем кожи не было. И теперь обильно шла кровь. Хвост мелко дрожал. Я никогда не видел столько крови и не знал, что делать. Но вскоре увидел, что кровь начала густеть. Она уже покрыла весь пол в выдолбленной мной комнатке, и блестела в свете фонаря черным озерцом. Я просидел на корточках около трех часов, пока не убедился, что кровотечение прекратилось. Потом зашел к тете Элли поболтать о пустяках. Тетя Элли пропела мне песенку. Вот она.
У льва есть хвост огромный, длинный.
А у осла есть хвост ослиный.
У тигра есть и у слона,
Но нет у вас и у меня.
Когда я буду именинник,
Куплю я хвостик за полтинник.
Мне продавец измерит рост
И подберет по росту хвост.
И подберет отличный хвост!
Скажу я льву, слону, верблюду:
«Я вам завидовать не буду!
Смотрите, с нынешнего дня
Завелся хвост и у меня.
Отличный хвост есть у меня!»
Услышав эту песенку, я понял, что все в порядке. И на самом деле, в последующие дни таких сильных кровотечений не было. Тетя Элли без конца мурлыкала песенку про хвост и пребывала в мечтательно-радостном возбуждении.
Через неделю я решил, что можно долбить дальше. Работать стало не так удобно. Я боялся наступить на хвост, или уронить на него камень. Тетя Элли иногда шевелила хвостом и могла наткнуться на мою ногу. Но неудобства продолжались недолго, так как через два дня я попался.
Я только начал работать, как один вывернутый из стены камень упал и задел хвост драконы. Секунд пять хвост оставался неподвижен, потом хлестнул меня по ногам и обернулся вокруг правой лодыжки. Я замер в надежде, что… Даже не помню, на что я тогда надеялся. Но хвост не отпускал. Простояв неподвижно четверть часа, я попытался руками оторвать хвост от ноги.
Я замер в надежде, что… Даже не помню, на что я тогда надеялся. Но хвост не отпускал. Простояв неподвижно четверть часа, я попытался руками оторвать хвост от ноги. Ха! Хвост под моими пальцами напрягся и приобрел твердость железа. Леди Элана запросто могла сломать мне щиколотку, если бы захотела. Я бросил бесполезные попытки и задумался, как бы сообщить тете Элли, что это я. Ни поглаживание, ни похлопывание по хвосту не помогли. Тогда я начал пальцем писать на толстой части хвоста буквы.
— Тетя Элли, это я, Джон, — трижды написал я прежде, чем хвост отпустил на волю мою ногу. Я тут же побежал к драконе и рассказал ей все. Она расплакалась. Я так и думал, что она начнет плакать. Женщины всегда плачут вместо того, чтобы радоваться, я по маминым фрейлинам знаю. Тетя Элли раз десять заставила меня пересказать, как я освобождал из заточения в камне ее хвост. Я сознался, что никакой крысы в прошлом году не было. Тетя Элли хвалила меня, что я так осторожно освобождал ее хвост, что она даже ни о чем не догадалась. Потом мы строили планы на будущее. Тетя Элли сказала, что даже если я откопаю ее всю завтра, из подвала она сможет выйти только через три года, потому что даже боится представить, что стало с ее крыльями. А без крыльев никак нельзя. Что она будет делать, если на нее нападут люди? Убивать запрещают моральные принципы. Я думал, это монахи, но оказалось, что это просто убеждения. Потом я снова рассказал, как вытаскивал камни. Тетя Элли сказала, что это даже хорошо, что она не видела свой хвост. Ей страшно уже от одних моих описаний. А еще она сказала, что где-то высоко-высоко в небе летает ее спутник. Она его чувствует. Только не носом, а как-то по-другому. Такого чувства у людей нет, поэтому она не знает, как объяснить. Но она чувствует, когда он над ней пролетает. Это бывает три-четыре раза в месяц. Я спросил, если она его чувствует, значит и он ее. Почему же тогда он ее не освободил? Тетя Элли ответила, что он ее не чувствует. Вот если бы у нее был передатчик, тогда другое дело. Я долго расспрашивал, но так до конца и не разобрался. Понял только, что ее спутник — это не дракон. Он вообще как бы не живой. На этом тетя Элли очень настаивала. Но в любой момент он может связаться с драконами и позвать их на помощь. Друзья тети Элли наверняка очень долго искали ее, когда она не вернулась в срок. Но они искали ее там, куда она должна была лететь. Наверняка перевернули вверх дном всю планету, потратили на это не меньше года, она-то знает. А я должен знать, что получается, когда обманываешь друзей. Я спросил, может спутник совсем умер? Тетя Элли ответила, что один раз такое было. Лет пятьдесят назад она целых два месяца не чувствовала его. Но потом он опять появился. Тетя Элли думает, что прилетели драконы и вправили ему мозги. Они были так близко, а она сидела в подвале. Это было так обидно…