* * *
Элеонор Джонсон встретила свою подругу Нэнси Везерэл в столовой номер девять, которую называли «клубом» те, кто обычно в ней собирался. Большинство завсегдатаев ее были молоды и шумны. Единственным пожилым человеком, часто заходившим сюда, был Лазарус. Шум не раздражал его. Он даже доставлял ему удовольствие.
Элеонор кинулась к подруге и поцеловала ее в щеку.
— Нэнси! Так ты уже проснулась? Как я рада тебя видеть!
Нэнси высвободились из ее объятий:
— Привет, милая. Осторожно, ты разольешь мой кофе.
— Как, разве ты не рада встрече со мной?
— Конечно, рада. Но ты забываешь о том, что, с моей точки зрения, мы виделись только вчера. К тому же я еще окончательно не пришла в себя.
— Когда ты проснулась, Нэнси?
— Часа два назад.
К тому же я еще окончательно не пришла в себя.
— Когда ты проснулась, Нэнси?
— Часа два назад. Как твой ребенок?
— О, замечательно! — Элеонор просветлела. — Ты его просто не узнаешь: последний год мальчишка рос как на дрожжах и уже достает мне до плеча. Он все больше становится похож на своего отца.
Нэнси поспешила переменить тему. Друзья Элеонор старались в разговорах не упоминать о ее погибшем муже.
— А чем ты занималась, пока я спала? По-прежнему возилась с малышами?
— Да, или, скорее, нет. Я опекаю ту возрастную группу, в которую входит мой Хьюберт. Он сейчас в начальной школе.
— А почему бы тебе не бросить эту канитель и не поспать несколько месяцев, Элеонор? Если ты все время будешь бодрствовать, то скоро состаришься.
— Нет, что ты! — отозвалась Элеонор. — Не раньше, чем Хьюберт вырастет и станет самостоятельным.
— Не будь такой сентиментальной. Половина спящих — женщины, у которых есть маленькие дети. И я ничуть не осуждаю их. Да что далеко ходить! Для меня, например, полет длится всего семь месяцев. Остальное время я могла бы провести хоть вверх ногами.
Но Элеонор трудно было переубедить.
— Нет уж, спасибо. Может, тебе это и нравится, однако у меня есть свое мнение по этому поводу.
Лазарус сидел неподалеку от них, расправляясь с синтетическим бифштексом.
— Просто она боится отстать от жизни, и я ее понимаю — сам такой.
Нэнси отступила:
— Тогда заводи еще одного ребенка, Элеонор. Это освободит тебя от скучных обязанностей.
— Для этого нужны по меньшей мере двое, — заметила Элеонор.
— Думаю, с этим все очень просто. Вот, например, Лазарус. Из него получится отличный отец.
Элеонор зарделась. На лице Лазаруса, покрытом коричневым загаром, тоже проступила краска.
— Кстати говоря, — заметила Элеонор, — я уже как-то осмелилась сделать ему подобное предложение, но не нашла должного понимания.
Нэнси фыркнула в кофе и окинула оценивающим взглядом своих собеседников.
— Прошу прощения. Я не знала.
— Ничего, ничего, — успокоила ее Элеонор. — Это просто потому, что я — одна из его внучек в четвертом колене.
— Но… — Нэнси боролась с искушением нарушить столь чтимое ею правило не вмешиваться в чужую личную жизнь. — Но, Господи, ведь это даже не считалось бы кровосмешением. Так в чем же причина? Или мне лучше не лезть не в свое дело?
— Да, пожалуй, — поддержала ее сомнения Элеонор.
Лазарус смущенно поерзал на стуле и сказал:
— Рискую показаться вам старомодным, однако должен заметить, что в основном свои принципы я приобрел еще в молодости, давным-давно. Не знаю уж, как там насчет генетики, но мне было бы не по себе, женись я на собственной правнучке.
Нэнси, похоже, удивилась.
— Ну уж, вы и в самом деле старомодны! — воскликнула она и добавила: — Может быть, это просто застенчивость? Меня здорово подмывает предложить вам себя и узнать, так ли это.
Лазарус с изумлением уставился на нее:
— Ну что ж, попробуйте. Думаю, мне удастся вас приятно удивить.
Нэнси окинула его холодным взглядом.
— М-м-м… — в замешательстве протянула она.
Лазарус старался не отводить глаза, но в конце концов не выдержал и опустил их.
— Милые дамы, прошу извинить меня, — нервно произнес он, — к сожалению, мне пора.
Элеонор ласково дотронулась до его руки:
— Не уходите, Лазарус. Поймите Нэнси — кошка по натуре и не в ладах с самой собой.
Поймите Нэнси — кошка по натуре и не в ладах с самой собой. Лучше расскажите ей о плане высадки.
— Что-что? Разве мы собираемся куда-нибудь высаживаться? Когда же? Куда?
Лазарус, которому было просто необходимо поддержать свое реноме, стал рассказывать.
Звезда солнечного типа G2, к которой они направили корабль несколько лет назад, теперь находилась на расстоянии всего около светового года от них, а точнее — в семи световых месяцах. С помощью параинтерферометрических методов исследования уже можно было с уверенностью утверждать, что звезда SD-9817 имела свою планетную систему.
Через месяц, когда SD-9817 окажется в половине светового пути, корабль перестанет вращаться и целый год затратит на торможение с тем, чтобы приблизиться к ней уже не на межзвездной, а на межпланетной скорости. Тем временем будет произведено исследование планет с целью найти ту, которая окажется пригодной для жизни. Поиск будет быстрым и очень простым, так как устроить их могут только планеты, отражающие свет наподобие Венеры или Земли; тусклые планеты типа Нептуна или Плутона их не интересуют, а раскаленные миры вроде Меркурия — тем более.