— Ну, что ж, Игорь э?э… Алексеевич, — сказал банкир, словно с трудом вспоминая, как Корсакова зовут, — визуальный осмотр меня удовлетворил. Думаю, что после проведения химического анализа можно будет поговорить о цене. Анализ займет…
— Михаил э?э… Максимович, — прервал его Корсаков, — я прекрасно понимаю, что пытаться вас обмануть — себе дороже. К тому же время у меня сильно ограничено. Поэтому я предлагаю заключить сделку немедленно. Поскольку вы являетесь несомненным знатоком подобных напитков, могу предложить вам провести экспресс?анализ, призвав на помощь ваше обоняние и вкусовые ощущения, — он полез в карман, вытащил пустую бутылку и протянул ее банкиру.
Тот взял ее, включил в салоне свет и, увидев, что на дне бутылки сохранилось немного коньяка, выпучил глаза.
— Вы что, пили этот коньяк?
— Да, с местным участковым засадили по стакану, — небрежно сказал Корсаков, — ничего, приятная вещица. Под орешки хорошо пошел, лимончика, правда не хватало.
Михаил Максимович, прижав руку к сердцу, глубоко вздохнул и, продолжая пялиться на него, осуждающе покачал головой. Шестоперов хрюкнул. Корсаков покосился на Леню и увидел, что тот едва сдерживает смех.
— Дорогая, — обратился банкир к даме, — ты не оставишь нас на минутку?
— Миксик, там же дождь, — сказала дама, надменно вскинув подбородок, — я лучше здесь посижу.
— Пошла вон, — рявкнул Михаил Максимович, наливаясь кровью.
Зашипев, как обозленная кошка, дама выскочила из автомобиля. Проводив ее взглядом и подняв стекло, отделявшее салон от водителя, Михаил Максимович подался вперед.
— Игорь, ты что, серьезно что ли высосал бутылку этого коньяка? — спросил он, видимо вспомнив что они с Корсаковым знакомы и переходя на «ты».
— Какие шутки, Миша, — Корсаков развел руками, — выпили, закусили. Все как у людей. Помнишь песню: выпил с участковым и гляжу — лето…
— Ты хоть знаешь, что содержимое этой бутылки сравнимо по цене вот с этой тачкой? — банкир похлопал ладонью по сиденью.
— Да ты что? — Игорь закурил, — спасибо что сказал.
— Леня, наш друг — сумасшедший, — заявил банкир, обернувшись к Шестоперову.
— Есть немного, — подтвердил тот, — но разве быть сумасшедшим зазорно?
— Ты тоже псих, — отмахнулся от него банкир.
Он поднес бутылку к носу, принюхался, затем опрокинул ее и, вылив на ладонь оставшиеся капли, слизнул их и почмокал, закрыв глаза.
— М?м… возможно, весьма возможно, — пробормотал он, — хотя, честно говоря, напитки такой давности мне пробовать не доводилось. Ладно, сколько ты хочешь и какое количество можешь предложить?
— Пять бутылок, — ответил Игорь.
— Хм… — Михаил Максимович вытащил чековую книжку, — я выпишу чек, обналичить сможешь, когда я проведу анализ содержимого.
— Миша, только не надо ловчить, — вступил в разговор Леня, — я знаю, сколько может стоить такой коньяк. Пустая бутылка тысяча восемьсот второго года на аукционе в Лондоне при мне ушла за триста фунтов.
— Чек на предъявителя, — уточнил Корсаков.
— А ты доверчив, Игорь, — прищурившись, заметил Михаил Максимович, — так верить людям…
Корсаков пожал плечами.
— Я не людям верю, я верю в судьбу. Ее не обманешь. К тому же, откуда ты знаешь, что у меня эти бутылки последние? Обманешь — остальные я сдам кому?нибудь еще.
— Какой обман, мы же деловые люди, — пробормотал банкир, привычно заполняя чек.
— Кстати, могу взять свой процент бутылкой, — сообщил, глядя в пространство, Шестоперов.
— Я тебе лучше этот «мерс» отдам. Шучу, шучу, — Михаил Максимович похлопал по колену насторожившего уши Шестоперова, — сейчас проедем в офис, получишь наличными. Вот, Игорь, держи, — он протянул Корсакову чек.
— Надеюсь, не на твой банк?
— Не бойся, на «Credite Suisse».
Корсаков спрятал чек во внутренний карман куртки и передал банкиру остальные бутылки. Михаил Максимович придирчиво осмотрел каждую и загрузил их в бар, предварительно вытащив стоявший там виски.
— Обмоем? — предложил он, заметно повеселев.
— Коньячком? — спросил Шестоперов.
— Леня, шутки у тебя дурацкие, — поморщился Михаил Максимович, разливая виски по бокалам.
— Может подругу твою позовем? Простудится еще, — предложил Игорь.
— Пусть остынет немного. А то забывать стала, кто в доме хозяин. Сам знаешь — баба чуть слабину почувствует, сразу пытается на голову сесть.
Чокнулись, выпили. Михаил Максимович достал коробку сигар, предложил угощаться. Леня с удовольствием взял «корону», отгрыз кончик. Корсаков отказался.
— Ты хоть знаешь, Игорь, что это за напиток? — благодушно вопросил банкир, раскуривая сигару.
Леня с удовольствием взял «корону», отгрыз кончик. Корсаков отказался.
— Ты хоть знаешь, Игорь, что это за напиток? — благодушно вопросил банкир, раскуривая сигару.
— Мне без разницы.
— О?о… ты не прав, Игорь. Как ты не прав! Помимо того, что он старинный есть и еще немало тонкостей в коньяке конца восемнадцатого века. Начать с того, что в тысяча восемьсот семьдесят первом году все виноградники в Европе уничтожила эпидемия филоксеры. До этого коньяк производили двойной перегонкой сухого вина из винограда «фоль бланш», а после эпидемии виноградники восстановили, привившись лозой из Техаса. С тех пор коньяк делают из винограда «уин блан» выращенного исключительно в регионе Коньяк. Я имею в виду настоящий французский коньяк, который один имеет право так называться. Все остальное — контрфактная продукция, как теперь говорят. Кстати, дерево для бочек произрастает исключительно в тех местах. Ричард Хенесси обеспечил и себя и своих потомков, предпочтя военной службе производство этого нектара.