По спине пробежал холодок. Голос… Женский… Но не из наушников.
* * *
Кто-то позвал меня. Но я не пойму, откуда доносится голос. Через проход в темном стекле вижу отражение девушки, которая сидит за мной. Примерно моего возраста, но изображение нечеткое, поэтому я оборачиваюсь, чтобы рассмотреть получше.
Скай Миллер. Моя любовь в восьмом классе. Она улыбается или, может, ухмыляется, потому что знает, что сильно испугала меня. Скай очень милая, вот только, судя по ее поведению, у нее всего одна извилина. Особенно в последнюю пару лет. Она носит блеклые, мешковатые вещи, погребая себя под ними. Сегодня на ней объемный серый свитер и штаны такого же оттенка.
Вытаскиваю наушники:
— Привет, Скай.
— Проехал остановку? — В последнее время она все время молчит, а тут уже два вопроса задала. — Он может остановиться, если попросишь.
Качаю головой, давая понять, что еду не домой.
Автобус поворачивает налево и останавливается.
— Кто-нибудь выходит? — спрашивает водитель.
Смотрю в зеркало заднего вида, пытаясь перехватить взгляд водителя, а потом поворачиваюсь к Скай.
— Куда едешь? — спрашиваю я.
На ее губах вновь появляется ехидная улыбка. Она, не моргая, смотрит на меня, так что мне становится неловко. Очевидно, этого она и добивалась.
— Так, никуда, — наконец отвечает она.
Что все это значит? Что случилось с ней с восьмого класса? Почему ей так хочется казаться изгоем? Что изменилось?
Никто не знает. Однажды она просто откололась ото всех и стала такой, как сейчас.
Вот и моя остановка — на полпути между двумя красными звездочками — домами Тайлера и Кортни.
Мне выйти или остаться поболтать со Скай? Вернее, попытаться с ней поговорить, потому что почти наверняка это будет мой монолог.
— До завтра, — говорит она.
Вот и все — разговор окончен. Должен признать, часть меня испытала облегчение.
— Увидимся, — отвечаю я.
Надеваю рюкзак, прохожу к выходу и, сказав водителю спасибо, спускаюсь на тротуар. Двери за мной закрываются, и автобус отъезжает. В окно вижу, что Скай не сдвинулась с места и сейчас сидит с закрытыми глазами.
В полном одиночестве направляюсь к дому Тайлера. Интересно, как я должен догадаться, какой из этих домов его? Здесь все дома одинаковые, а Ханна не удосужилась оставить адрес.
Если в его комнате горит свет, то, может быть, я увижу бамбуковые жалюзи. Поэтому, проходя мимо каждого дома, внимательно рассматриваю окна.
А вдруг мне повезет и около его дома будет табличка: «Здесь живет Подглядывающий Том».
Здорово я придумал? Понимаю, что голос Ханны замер лишь на мгновение и не стоит так шутить, но все равно не могу сдержать смех. У меня такое ощущение, что я не улыбался уже несколько месяцев, хотя с того момента, как я начал слушать записи, прошло всего несколько часов.
Вот они. Жалюзи. В двух домах от меня.
Улыбка сходит с лица.
Свет в комнате горит, бамбуковые жалюзи опущены. На окне трещина, заклеенная серебряной изолентой. Неужели кто-то кинул камень в окно Тайлера? Если так, то был ли это кто-то, кто в курсе, что произошло? Кто-то из списка?
У меня так разыгралось воображение, что я практически вижу, как Ханна стоит около дома Тайлера и наговаривает свое послание на диктофон. Она далеко, и я не могу разобрать, что она говорит. Но, несмотря на это, ее слова дойдут до меня.
От остальных дом Тайлера отделен квадратной изгородью. Иду к ней, чтобы меня не было видно, потому что Тайлер, должно быть, наблюдает, выглядывая из окна, чтобы схватить пришельцев с поличным.
— Хочешь что-нибудь бросить?
Меня пробил холодный пот. Оборачиваюсь, готовый дать отпор и убежать.
— Подожди! Это я. — Голос принадлежит Маркусу Кули. Он тоже учится в нашей школе.
Наклоняюсь вперед и упираюсь руками в колени, чтобы отдышаться и прийти в себя.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я.
В руках у Маркуса камень размером с кулак.
— На, возьми, — протягивает он его мне.
— Зачем?
— Тебе станет легче, Клэй. Честно.
Смотрю на окно. На изоленту. Затем опускаю глаза и качаю головой.
— Дай мне догадаться, Маркус. Ты упоминаешься в записях.
Он не отвечает. Ему и не нужно. Он выглядит так, словно пытается сдержать усмешку.
— Это ты сделал? — киваю головой в сторону окна Тайлера.
— Ты будешь первым, кто откажется, Клэй. — Он снова протягивает мне камень.
Мое сердце начинает биться сильнее, не из-за того, что Маркус стоит рядом, и не потому, что Тайлер где-то там, в доме, и даже не из-за камня, который сейчас в моей руке, а из-за того, что Маркус только что сказал мне.
— Ты уже третий, кто приходит сюда, — говорит он. — Плюс я.
Пытаюсь представить, как все они кидали камни в окно Тайлера, но не могу. Ерунда какая-то. Мы все в этом списке, значит, каждый из нас в чем-то виноват. Чем же Тайлер отличается от других? Я так и стою, уставившись на камень в руке.
— Почему ты это делаешь? — спрашиваю Маркуса.
Он кивает головой в сторону соседнего дома:
— Я там живу. Вот и смотрю, кто приходит к дому Тайлера.
Не могу представить, что Тайлер сказал своим родителям. Просил ли он их не менять стекло, так как эта ночь не последняя? Что они сказали? Спросили ли они, откуда ему это известно?
— Первым был Алекс, — продолжает Маркус. В его голосе нет ни капли стыда. — Мы сидели у меня дома, болтали о том о сем, когда он вдруг спросил, где дом Тайлера. Я не знал, зачем это ему, они вроде даже друзьями не были, но он определенно хотел получить ответ.