Однако сколь бы холодна и безжизненна ни была окружающая красота, от нее не веяло никакой враждебностью и угрозой. Глядя на источающие спокойствие глубокие долины, видневшиеся далеко внизу, Хоукмун не мог заставить себя поверить, что где-то там, в самом сердце этих гор, скрывается армия разбойников. Ничто не выдавало их присутствия в этих местах. Более того, его не покидало впечатление, что здесь вообще давно уже не было людей, и хотя дорога была трудной и тяжелой, он чувствовал себя бодрым и раскрепощенным, каким не бывал с самого детства, в Кельне, когда там правил еще старик-герцог, его отец. Как и в ту далекую пору, его задача сейчас была очень простой — жить.
Наконец, тропинка расширилась и внезапно за поворотом скалы уперлась прямо в разверстый черный зев пещеры.
— Вот чудеса! — изумился он, обращаясь к Катинке. — Похоже, мы угодили в тупик, или здесь есть какой-то проход?
— Да, проход есть, — подтвердила она.
— Далеко ли нам еще до цели? Он остановился на пороге пещеры.
— Это зависит от многих обстоятельств, — загадочно ответила женщина и больше не добавила ни слова.
Хоукмун слишком устал, чтобы требовать объяснений. Оторвавшись от скалы, он медленно углубился в туннель, ведя за собой упирающуюся лошадь. По счастью, вскоре снег перестал липнуть к сапогам. В пещере оказалось намного теплее, и здесь ощущался какой-то странный запах, словно бы пахло весной. Он сказал об этом своим спутникам, но они утверждали, будто ничего особенного не чувствуют, и Хоукмун решил, что, возможно, так пахнет его меховая шуба. Пол пещеры сделался ровным, и идти стало куда легче.
— Трудно поверить, — заметил он, — что этот проход сотворен самой природой.
Он провел рукой по каменной стене, однако непохоже было, что к ней прикасались орудия человеческого труда. В полумраке он обернулся к своим спутникам, и ему показалось, что на липах их застыло какое-то странное выражение.
— Что вы думаете об этом? Скажите, Катинка, вы знаете эти места. Может быть, слышали о них какие-нибудь легенды?
— Да, кое-что слышала, — призналась та. — Пойдемте, Хоукмун, вскоре мы окажемся по другую сторону.
— Но что там, с другой стороны? — Хоукмун обернулся к ней лицом. В руке женщина держала лампу, и в алых отблесках черты лица ее обрели какое-то странное, почти демоническое выражение. — Не окажемся ли мы в логове звериных лордов? Скажите, уж не служите ли вы оба моим старым врагам из Империи Мрака? Это ловушка? Почему вы молчите?
— Нет, мы не служим вашим врагам, — заверила его Катинка фон Бек. Ступайте, Хоукмун, прошу вас. Или вы хотите, чтобы я пошла вперед? — Она сделала шаг к нему.
Или вы хотите, чтобы я пошла вперед? — Она сделала шаг к нему.
Невольно Хоукмун поднял светильник повыше, отбрасывая назад просторные полы мехового плаща.
— Нет, я доверяю вам, Катинка фон Бек, хотя меня не оставляет мысль, что это какая-то ловушка. Как такое возможно?
— Нужно идти дальше, мессир Воитель, — ровным тоном заявил Джери-а-Конел, поглаживая своего черно-белого котенка, который выбрался у него из-за пазухи. — Так нужно.
— Воитель? Какой еще Воитель? — теперь Хоукмун не спускал руки с рукояти меча. — О чем вы?
— Вечный Воитель, — таким же ровным голосом пояснил Джери-а-Конел. Воин Судьбы.
— Нет, — слова эти не имели никакого смысла, но почему-то для него было невыносимо слышать их. — Нет.
Он сжал виски руками.
И в этот миг друзья набросились на герцога.
Силы еще не полностью вернулись к Хоукмуну, к тому же он был утомлен длительным подъемом, тем не менее Дориан яростно сопротивлялся, пока не почувствовал острие кинжала, который наставила на него женщина, и не услышал у себя над ухом хрипловатый голос воительницы:
— Проще всего было бы убить вас, чтобы достичь нашей цели, Хоукмун, но едва ли это будет правильно. Кроме того, мне неприятна мысль о том, чтобы лишить вас этого тела, в которое вы, возможно, пожелаете вернуться. Так что я согласна убить вас лишь в том случае, если вы вынудите меня к этому. Поняли?
— Я лишь понял, что оказался во власти изменников! — воскликнул он в ярости и попытался вырваться из рук, удерживающих его. — А мне-то чудился запах весны! На самом деле это был запах предательства, обманщиков, которые выдавали себя за моих друзей;
Один из них загасил лампу, и они остались во тьме. Хоукмун услышал, как эхо разносит отголоски его голоса.
— Где мы? — и вновь ощутил уколовшее его острие кинжала. — Что вы делаете со мной?
— У нас не было иного выбора, — промолвила Катинка фон Бек. — Никакого выбора, Воитель.
Она впервые назвала его этим именем, которое прежде он слышал лишь от Джери-а-Конела.
— Где мы? — повторил он. — Что это за странное место?
— Я бы и сама хотела это знать, — промолвила Катинка фон Бек, и в голосе ее зазвучала грусть. Затем, похоже, она ударила его латной перчаткой в основание черепа. Он ощутил удар, угадал недоброе намерение женщины. Сперва Хоукмун решил, что у нее ничего не вышло, ибо он не потерял сознание, и лишь затем обнаружил, что стоит на коленях.
А затем увидел, как собственное тело словно бы удаляется куда-то прочь, тонет во тьме пещеры.
И теперь у него уже не осталось сомнений, что удар достиг цели,