Теперь она сидела лицом к Ришару, раздвинув ноги, в вызывающе?непристойной позе.
В течение нескольких секунд он не мог отвести глаз от темного треугольника на лобке. Она нахмурила брови и медленно стала еще шире раздвигать ноги, затем засунула палец во влагалище и застонала, кривя губы.
— Хватит! — крикнул он.
Неловким жестом он протянул ей флакон духов, купленный утром. Она насмешливо взглянула на подарок, но в руки брать не стала. Он поставил коробочку на пианино и бросил ей пеньюар, велев прикрыться.
Она рывком поднялась и, не прекращая улыбаться, приблизилась вплотную к нему, скинув пеньюар на пол. Обвив руки вокруг его шеи, она потерлась грудью о грудь Ришара. Чтобы освободиться от Евы, ему пришлось скрутить ей запястья.
— Готовьтесь! — приказал он. — День был великолепный. Мы поедем развлечься.
— Мне одеться шлюхой?
Он набросился на нее и руками сильно сдавил шею, удерживая ее на расстоянии. Он повторил приказ. Она задыхалась от боли, так что он вынужден был ослабить хватку.
— Простите меня, — пробормотал он. — Прошу вас, одевайтесь.
Он, взволнованный, спустился на первый этаж. Чтобы успокоиться, стал просматривать почту. Необходимость углубляться в скучные материальные и хозяйственные проблемы вызывала в нем раздражение, но с тех пор, как в доме поселилась Ева, он вынужден был уволить особу, которая прежде занималась мелкими секретарскими обязанностями. Он был еще погружен в этот нескончаемый ворох бумаг, когда в гостиной появилась Ева.
Она была ослепительно хороша в черном парчовом платье, сильно декольтированном; ее шею украшало жемчужное колье. Она наклонилась к нему, и он узнал запах духов, которые только что ей преподнес.
Она улыбнулась ему и взяла за руку. Он сел за руль «мерседеса»; прошло несколько минут, прежде чем они въехали в лес Сен?Жермен, где этим вечером было много гуляющих, привлеченных теплой и спокойной погодой.
Она шла рядом, склонив голову ему на плечо. Сначала они молчали, затем он рассказал ей про утреннюю операцию.
— Ты мне осточертел, — ласково пропела она.
Он замолчал, слегка раздосадованный ее реакцией. Она взяла его руку и, чем?то явно заинтересовавшись, стала разглядывать. Потом ей захотелось присесть на скамейку.
— Ришар?
Казалось, он витал где?то далеко, ей пришлось окликнуть его снова. Он обернулся к ней.
— Очень хочется увидеть море… Давно уже. Мне так нравилось плавать, ты же знаешь. Один день, всего на один?единственный день увидеть море. Потом я буду делать все, что ты хочешь…
Он пожал плечами, объяснил, что проблема совсем не в этом.
— Я обещаю, что не сбегу…
— Ваши обещания ровным счетом ничего не стоят! К тому же вы и так делаете все, что я хочу!
Явно раздраженный, он попросил ее замолчать. Они прошли еще немного, пока не добрались до воды. Какие?то молодые люди занимались серфингом на Сене.
Вдруг она воскликнула: «Есть хочу!» и дождалась ответа Ришара, который предложил ей поужинать в одном ресторанчике, совсем рядом.
Они устроились за столиком под навесом, официант подошел взять заказ. Она ела с аппетитом, в то время как он почти ни к чему так и не притронулся. Она раздраженно пыталась добраться до хвоста лангуста, и поскольку ей удавалось справиться с этим с большим трудом, на лице появилась гримаса обиженного ребенка. Он не смог удержаться от смеха. Она тоже засмеялась, и лицо Ришара застыло. Боже, подумал он, в какие?то мгновения она кажется почти счастливой! Это невероятно, несправедливо!
Она, похоже, поняла, почему настроение Лафарга изменилось, и, сделав ему знак склониться поближе, прошептала на ухо:
— Ришар, слушай. Официант, ну вон там, с самого начала ужина просто пожирает меня глазами.
Официант, ну вон там, с самого начала ужина просто пожирает меня глазами. Можно было бы устроить попозже…
— Замолчите!
— Ну а что такого? Я иду в туалет, назначаю ему свидание, и потом мы встречаемся в кустах.
Он отшатнулся от нее, и она продолжала шептать уже громче, посмеиваясь:
— Ты что, не хочешь? Ты спрячешься и сможешь за всем наблюдать, я сделаю так, чтобы мы оказались поближе к тебе. Ну посмотри, он просто слюни пускает от желания…
Затянувшись сигаретой, он выпустил дым прямо ей в лицо. Но она все не прекращала говорить:
— Что, нет? В самом деле? Я могу быстренько, просто платье задрать, ты же любил так, вначале.
«Вначале» и вправду Ришар любил привозить Еву в Булонский или Венсенский лес и заставлял ее отдаваться ночным прохожим, наблюдая за ее унижением, спрятавшись поблизости в зарослях. Потом, из страха перед полицейской облавой, которая стала бы для него катастрофой, он снял студию на улице Годо?де?Моруа. С тех пор он заставлял Еву заниматься проституцией регулярно, раза два или три в месяц. Этого было достаточно, чтобы на какое?то время усмирить его ненависть.
— Сегодня, — сказал он, — вы определенно решили быть несносной… Вы почти внушаете мне жалость!
— Я тебе не верю!
Она провоцирует меня, подумал он, она хочет, чтобы я решил, будто она вполне комфортно себя чувствует в этой грязи, в которой я заставляю ее существовать, она хочет, чтобы я поверил, что она находит удовольствие в своем унижении…