Приказчик вынул из плоского портфельчика бумаги, набросал черновик купчей.
— Завтра перепишу у нотариуса на глиняные таблицы, — сказал он, завершив работу. — Вы не подскажете, где в Сиппаре нотариальная контора?
— Да там же, где гончарная мастерская, — ответил Хаммаку. — На первом этаже горшки лепят и тут же продают из оконца. На втором сидят писцы, а на третьем — нотариус. И компьютерная служба городской информации там же, только в соседней комнате. Очень удобно.
Приказчик еще выше задрал свои густые брови. Больше ничем удивления не выразил.
— А страховка на раба оформлена?
— Разумеется, — уверенно произнес Хаммаку. На самом деле он понятия не имел об этом. Всеми делами покойная мать занималась.
— Вы позволите на нее взглянуть?
— Конечно.
Хаммаку поднялся, прошел в кабинет матери. Долго громыхал в ларе глиняными таблицами. Наконец, откопал несколько документов. Притащил в гостиную, держа в подоле рубахи. Приказчик терпеливо дожидался, сложив пухлые руки на коленях. В большой полутемной комнате казался толстячок потерянным и грустным.
Хаммаку выгрузил таблички ему на колени.
Хаммаку выгрузил таблички ему на колени. Рихети выбрал одну, поднес к глазам, вчитался.
— Да, это страховка, — пробормотал он себе под нос. — Так, что у нас тут… В случае болезни… Увечье от несчастного случая… Смерть, проистекшая от болезни, несчастного случая либо суицида… Условия договора при наличии побега… оговорены отдельно. — Маленький человечек поднял лицо. — Замечательно. Вы чрезвычайно предусмотрительный хозяин, господин Хаммаку.
Хаммаку, сам того не желая, расцвел. А приказчик продолжал:
— Простите, что беспокою, но не имею права обойти еще одну формальность: медицинские справки на раба.
Хаммаку предъявил медицинские справки — без них страховку не оформляли. От стоматолога, от невропатолога, флюорография. Везде «без патологий», разумеется. Сам подивился их обилию: мать-покойница, оказывается, ежегодно гоняла Аткаля по всем врачам.
— Из кожно-венерологического диспансера нет, — сказал приказчик.
— Да не болен он ничем, — проговорил Хаммаку. Очень уж ему не хотелось возвращаться в комнату матери, искать среди табличек справку из КВД. — Он вообще с девками не трахается. Импотент он.
Господин Рихети промолчал. Но с таким видом промолчал, что Хаммаку понял: без справки этой не будет ни ста сиклей, ни шестидесяти сиклей, ни комменды — вообще ничего.
Поплелся. Долго копался. Нашел. Табличка оказалась разбитой.
Господин Рихети поглядел, покачал головой.
— Извините меня, господин Хаммаку, — мягко, но вместе с тем непреклонно произнес он, — но принять от вас документ в таком состоянии я никак не могу.
— А если так?..
Хаммаку полизал края слома, попытался слепить половинки.
Приказчик поднялся, аккуратно сложил таблички в портфельчик, обернув их предварительно чистыми тряпицами.
— С вашего разрешения, завтра я сниму копии и заверю все эти документы. Вечером жду вас в холле отеля «Золотой бык». Кстати, там приличные номера?
Хаммаку, дальше бара этого отеля не ходивший, кивнул.
— Перед второй стражей — вам подойдет? — продолжал приказчик.
Хаммаку снова кивнул.
— Вот и отлично, — сказал господин Рихети. — Вы приносите мне справку из КВД, мы подписываем итоговый договор купли-продажи, и я передаю вам наличные деньги. Если вы не имеете возражений, я хотел бы зарегистрировать сделку не в Сиппаре, а в информационной службе Вавилона.
Хаммаку возражений не имел и был сама любезность.
Едва только закрылась за приказчиком дверь, как Хаммаку заревел на весь дом:
— Атка-а-а-аль!..
Какой еще КВД? Зачем?
Аткаль ничего не понимал.
Хаммаку побагровел, выкатил глаза и рявкнул:
— Кто тебе сказал, что ты должен что-то понимать? Тебе не надо ничего понимать! С чего ты взял, что тебе надо понимать? Тебе надо подчиняться. Слушаться. И больше ничего.
Аткаль свесил голову.
— Да был я там недавно, в этом КВД…
— Недавно? Что ты называешь «недавно»? Еще мать была жива, гоняла тебя, пидора!..
— Да не болен я ничем… — уныло тянул свое Аткаль.
Но Хаммаку раздухарился, ничего не желал слушать.
— В городе бытовой сифилис! А ты шляешься по бардакам, со всякой сволочью тискаешься, ни одной потаскухи в городе не пропустил!..
— Так вместе же и шляемся, — попробовал было огрызнуться Аткаль. — Тогда и проверяться вместе.
— Я-то здоров, — высокомерно сказал Хаммаку.
— Ну так и я здоров, — вякнул Аткаль.
Хаммаку отвернулся, встал.
И потащился Аткаль в КВД на осмотр. Он так ничего и не понял.
Разместить офис в собственном доме показалось Хаммаку несолидным. Не станут люди заключать сделки там, где еще вчера беспечно пьянствовали. Не захотят увидеть в собутыльнике делового человека.
И потому потратил часть средств на то, чтобы снять помещение. За ту ничтожную сумму, которой он мог рискнуть, ему предложили небольшой подвальчик, три ступеньки вниз, недалеко от торговых ворот.
(«Помещение, конечно, неважное, оно и понятно. Зато, как ни погляди, господин, а место безупречное, бойкое. Вы только рекламный щит у входа в тупичок поставьте».)
В течение следующих двух недель совсем загонял Хаммаку Аткаля. Тот носился по городу с накладными, производил закупки по спискам, дважды был бит разгневанным Хаммаку, чего прежде не водилось и потому воспринялось с мучительной обидой.