А потом он уехал в горы. Мать долго не соглашалась отпускать сына, но Якоб неожиданно встал на сторону Эриха и даже проводил его до Ворот Заката. И долго еще смотрел вслед удаляющемуся каравану. Эрих обещал скоро вернуться, но Якоб знал, что вряд ли это произойдет. Знал — и все. Чувствовал. С тех пор он вообще многое чувствовал.
В развалинах храма все оставалось по-прежнему. Молчал алтарь, молчала закрытая Книга, и оплавленный Сарт улыбался своей понимающей улыбкой.
— Ты пришел, Эри, — сказал Сарт. — Где ты пропадал так долго?
— Неважно, — ответил юноша. — Теперь это неважно. Мы будем ждать, Сарт?
— Да. Мы будем ждать.
— Хорошо. Теперь осталось немного. Совсем немного.
Говорят, что с того дня в древнем капище над алтарем с Книгой стоят двое. Стоят и ждут. Искаженный идол и сероглазый юноша. Но мало ли что говорят неграмотные хмурые горцы?…
Возможно, все было именно так. Или иначе. Или не было вообще. Но полтора года спустя в смуглой семье береговых смотрителей родилась девочка с льняными волосами.
1
Стихи Ф. Чешко.
2
Стихи Китахара Хакусю.