— Ты надежный. С тобой спокойно.
«Ну да, — подумал Смолин без особенных эмоций. — Следовало ожидать. Девочка-безотцовщина, подсознательное стремление спрятаться за крепкое мужское плечо, стремление в квадрате: и как обычная женщина с жаждой надежности, и безотцовщина… Ну и что, собственно говоря? Не думал же ты, что она тебя с первого взгляда полюбила, романтически и нежно? В общем, именно такое положение дел устраивает полностью: житейское дело, вполне хорошая девочка, надежная…»
— Жениться на тебе, что ли? — задумчиво произнес Смолин в пространство.
Инга прямо-таки сверкнула на него глазами:
— Вот только не нужно такими вещами шутить!
— Не буду, — сказал Смолин.
Ну да, конечно, напомнил он себе, для них-то эти темы святые…
Помолчав, он осторожно осведомился:
— А матери ты что сказала?
— Как есть.
Что ухожу жить к мужчине.
— Ага, — сказал Смолин. — А сколько мне годочков, не говорила?
Инга чуть смущенно опустила глаза:
— Ну, я сказала… Он чуточку старше…
— Ага, — повторил Смолин. — И тебе, конечно, была прочитана лекция с призывами к осмотрительности…
— Конечно. Это мои проблемы. Ты ведь не будешь меня в ближайшее время выгонять?
— У меня таких мыслей вообще нет, — сказал Смолин. — Ты чудо, ты прелесть и все такое прочее… а главное, боевая подруга из тебя, как доказал жизненный опыт, получается отличная, а это много значит, потому что…
Он сбился с фразы, поднял голову. Рядом со штурвалом замигала красная круглая лампочка — нехитрая сигнализация, установленная вскоре после возвращения из Курумана. Нужно же и дома технический прогресс внедрять…
— Извини, — сказал Смолин, вставая. — Гости нагрянули, мажордом вещует…
В мансарде не было окна, выходившего на улицу, и пришлось спуститься на первый этаж. Глыба ждал его у подножия лестницы, сказал довольно равнодушно:
— Там какой-то упакованный фраер на крутой тачке. На мента похож, как я на балерину…
— Побачим, — сказал Смолин сквозь зубы. — Что ему?
— Василия Яковлевича спрашивает. Самым вежливейшим образом, интеллигентно, я б сказал…
— Побачим, — повторил Смолин. Влезши босыми ногами в уличные тапки, он направился наружу, приличия ради застегнув рубашку на все почти пуговицы. Отработанным движением поймал атаковавшую его Катьку, запихнул ее в палисадник и прошел к воротам.
Открыл калитку, вышел на улицу неспешно и где-то даже вальяжно, со спокойным достоинством исконного деревенского жителя, справного хозяина из малопьющих. У заборчика стоял черный джип, БМВ-пятерка, сверкавший как новенький полтинник, безукоризненный, как проповедник, а рядом прохаживался молодой человек, действительно упакованный по последней моде, в костюм с галстуком: круглолицый такой, розовощекий, причесанный идеально, гламурный до ужаса. На бандюка он, в общем, не походил, а походил скорее уж на секретаря райкома комсомола — полное впечатление, сейчас толкнет что-нибудь прочувствованное, идеологически выдержанное насчет великих строек коммунизма. А впрочем, нынче вам не старые времена, сейчас и бандюки на бандюков не похожи. Нет смысла гадать, но уже сейчас можно сказать, что Глыба прав: вот уж кем не может оказаться визитер, так это ментом… ну, возможна, конечно, подстава экстра-класса, но кто ж ее так ради Смолина готовить будет… Нет, сразу видно: вьюнош привык к гламурным шмоткам, ему в прикиде своем привычно и уютно…
— Василий Яковлевич? — вежливейше осведомился молодой человек.
— Он самый, — сказал Смолин, приглядываясь к машине. Там сидел за рулем второй, такой же гламурный и ухоженный.
— Очень приятно. Крупенко Максим, креатив-менеджер… Василий Яковлевич, шеф очень хочет с вами встретиться, желательно сегодня же… если вы располагаете временем… У него к вам взаимовыгодное предложение…
Смолин смотрел на него с предельно наивным выражением лица, даже помаргивая временами вовсе уж простодушно. Очень быстро до молодого человека дошло.
— Ох, простите, — сказал он с виноватой улыбочкой. — Ну да, разумеется…
Он проворно извлек из кармана визитную карточку и протянул Смолину. Тот ее забрал без церемоний.
Тот ее забрал без церемоний. Ну, так… Багров Олег Викентьевич, генеральный директор, ессно… «Чароит-плюс», а как же…
Персону сию Смолин знал, и даже лично. Человек, в общем, в Шантарске не самый известный, но заметный все же, из бомонда. Никоим образом не олигарх, но обладатель нескольких миллиончиков американских рублей… но и не настолько крутой, чтобы выложить за одно-единственное, не говоря уж о паре, яйцо Фаберже настоящую цену… он вообще в жизни антиквариатом не интересовался, один раз только, с год назад, заходил к Смолину, чтобы купить кому-то в подарок именную икону… товар за свои деньги получил качественный, но к антиквариату ни малейшего интереса не проявил и потому мысленно тогда же из списков потенциальных клиентов вычеркнут… Интересно… Претензий у него к тому случаю не может быть никаких, икона, конечно, не старинного письма, но все же железная девятнатцатереха, вторая половина, дешевле фиг где купишь, не может у клиента быть никаких претензий…
Смолин поднял глаза от визитки и нейтральным тоном поинтересовался: