Но еще одну вещь я хочу тебе сказать.
Не всегда можно понять.
Например, не всегда удается придать смысл человеческой злобе. Сколько раз ты спрашивал себя, как и я: почему в тюрьмах есть невиновные? Почему детей убивают, насилуют? Почему столько людей вынуждены жить в инвалидной коляске или вести растительное существование? Почему так сильно желание мстить, совершать насилие, делать зло?
Сколько вопросов остаются в нас без настоящего ответа. И так должно быть. В эти моменты без ответов мне очень помогает — и, надеюсь, тебе тоже может помочь — понимание того, что Бог присутствует и знает каждую подробность, даже самую мелкую, знает все, что происходит. И каким-то таинственным, непонятным для меня образом обо всем заботится.
Некоторые говорят, что Бог ни на кого из нас не взваливает слишком тяжелое бремя, которое бы невозможно было нести. Он знает каждого в отдельности и видит насквозь. Возможно, Он позволяет нам нести тяжелый груз страдания, чтобы каждый из нас извлекал из себя самое лучшее, чтобы каждый из нас становился сильнее.
Во всяком случае, каждому приходится решать, как жить, и управлять своими страданиями, своей болью. Надеюсь, что эта книга принесет немного надежды, немного света даже в ситуации, которые кажутся самыми отчаянными и самыми мрачными.
Пусть это кажется невозможным, но я узнал, что в смерти есть жизнь. Более того, жизнь рождается из смерти. И по-другому не может быть.
В какой-то момент это становится невыносимым. Много раз я сам достигал дна. Много раз я оказывался в тупике. Много раз я думал, что с этим надо покончить. Там, в темных и жутких местах, я научился предавать себя в руки Бога.
Я научился вверять Богу свою жгучую боль. Так я научился также и тому, чтобы меньше беспокоиться о других. Я увидел границы своей выносливости. Я также научился вверять Богу человека, который ошибается. Я научился вверять Богу человека, который жестоко страдает. Я научился вверять Богу моих врагов — тех, кто делает мне зло.
Я больше не думаю, что должен защищаться любой ценой.
Я больше не думаю, что могу все контролировать.
Я больше не думаю, что все зависит от меня.
Главное: я понял, что не могу изменить других!
Я могу только любить их, но не могу изменить их.
Только Бог может изменить их.
Поэтому я вверяю их Ему.
Сейчас я чувствую себя очень грустным и подавленным.
Как я говорю в книге Путешествие жизни, жизнь — не прямая линия, ни круг, но состоит из спиралей. Многие вещи повторяются. Ты продвигаешься вперед и отступаешь, ускоряешься и тормозишь.
Я чувствую себя одиноким. Возможно, потому, что не видел ни души в течение трех месяцев. Я пишу, сидя взаперти, как отшельник, одеваюсь небрежно и питаюсь тем, что посадил на своем маленьком огороде.
Я знаю, что уединение играет с нами злые шутки. Нас, «отшельников», постоянно посещают призраки, страхи, навязчивые идеи, бредовые фантазии. Но мы также чувствуем каким-то образом, что Бог через то, что кажется нам безумием, выковывает в нас готовность достигать более высоких целей.
Мужайся, Валерио, это ночь. Ложись спать, поручи себя Господу.
Завтра будет другой день.
Мужество
Сегодня утром мне лучше.
Я помыл посуду, которой пользовался вчера вечером за ужином, развесил на солнце белье и, прихлебывая хороший итальянский кофе, принимаюсь писать.
Это действительно правда.
Никогда не надо отчаиваться!
Я заснул, думая о Боге.
Каким я был глупым!
Когда я думаю о вчерашнем вечере, я чувствую себя неблагодарным типом.
Сегодня утром все мне кажется настолько иным!
Мое отшельничество? Оно мне очень полезно, оно настолько плодотворно для творчества, для утончения чувств, ума и духа! Сколько я открываю элементов, раньше мне не известных! Смиренный домашний труд, которым я принуждаю себя заниматься. Я делаю все то, что миллионы людей, особенно женщины, делают в этот момент и будут продолжать делать, можно сказать с большой вероятностью, всю оставшуюся жизнь!
Этот образ жизни позволил мне завоевать практическую автономию и жить в ней. Сколько людей думают, что они независимы, а на практике всегда нуждаются в ком-то, обычно в женщинах, которые гладят их одежду, готовят, накрывают на стол, собирают со стола и, оставаясь почти всегда в четырех стенах, вытирают пыль, чистят, натирают пол, украшают дом цветами…
А полное одиночество? Погружение в самую абсолютную тишину на месяцы?
Какая роскошь!
Знаешь, как возрастает моя проницательность, интуиция, понимание, когда я снова вижу себе подобных? Невозможно это представить. Это невероятно. Достаточно немногих слов (и не важно, что они могут быть фальшивы: чуждый элемент ты чувствуешь сердцем сразу, не думая, потому что это как неверная нота, которую ты тут же улавливаешь в симфонии личности), чтобы быстро и с полной ясностью проникнуть во внутренний мир, в глубочайшую сущность того, кто с тобой говорит.
Ты не можешь представить себе, как слова другого человека могут сказать, открыть тебе на самом деле нечто совсем другое! После основательного периода отшельничества другой человек становится для тебя прозрачным. После периода полного уединения никто больше не может мошенничать в отношениях с тобой. Или, лучше сказать: он мошенничает, а ты это замечаешь.