Я взглянул на часы и поспешно сел.
Пора было вернуться к делам. Я записал номер последней ампулы. Проверил аквастат. Слазил в палатку, нашел ультразвуковой локатор и положил его в карман плавок.
— Помоги мне, Маш, — сказал я и стал натягивать аквастат.
Машка все сидела перед приемником и слушала незатихающие «уа-уи». Она помогла мне надеть аквастат, и мы вместе вошли в воду. Под водой я включил локатор. Запели сигналы — это мои меченые сонно бродили по озеру. Мы значительно посмотрели друг на друга и вынырнули. Машка отплевалась, убрала мокрые волосы со лба и сказала:
— Да ведь есть же разница между звездным кораблем и мокрой тиной в жаберном мешке…
Я велел ей вернуться на берег и снова нырнул. Нет, на месте Горбовского я так не волновался бы. Все это слишком несерьезно. Как и вся его астроархеология. Следы идей… Психологический шок… Не будет никакого шока. Скорее всего, мы просто не заметим друг друга. Вряд ли мы им так уж интересны…
БЛАГОУСТРОЕННАЯ ПЛАНЕТА
Рю стоял по пояс в сочной зеленой траве и смотрел, как опускается вертолет. От ветра, поднятого винтами, по траве шли широкие волны, серебристые и темно-зеленые. Рю казалось, что вертолет опускается слишком медленно, и он нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Было очень жарко и душно. Маленькое белое солнце стояло высоко, от травы поднималась влажная жара. Винты заверещали громче, вертолет развернулся бортом к Рю, затем упал сразу метра на полтора и утонул в траве на вершине холма. Рю побежал вверх по склону.
Двигатель стих, винты стали вращаться медленнее и остановились. Из кабины вертолета полезли люди. Первым вылез долговязый человек в куртке с засученными рукавами. Он был без шлема, выгоревшие волосы его торчали дыбом над длинным коричневым лицом. Рю узнал его: это был начальник группы Следопыт Геннадий Комов.
— Здравствуйте, хозяин, — весело сказал он, протягивая руку. — Коннити-ва!
— Коннити-ва, Следопыты, — сказал Рю. — Добро пожаловать на Леониду.
Он тоже протянул руку, но им пришлось пройти навстречу друг другу еще десяток шагов.
— Очень, очень рад вам, — сказал Рю, улыбаясь во весь рот.
— Соскучились?
— Очень, очень соскучился. Один на целой планете.
За спиной Комова кто-то сказал «Ох ты», и что-то с шумом повалилось в траву.
— Это Борис Фокин, — сказал Комов, не оборачиваясь. — Самопадающий археолог.
— Если такая жуткая трава, — сказал Борис Фокин, поднимаясь. У него были рыжие усики, засыпанный веснушками нос и белый пенопластовый шлем, сбитый набекрень. Он вытер о штаны измазанные зеленью ладони и представился: — Фокин. Следопыт-археолог.
— Добро пожаловать, Фокин, — сказал Рю.
— А это Татьяна Палей, инженер-археолог, — сказал Комов.
Рю подобрался и вежливо наклонил голову. У инженера-археолога были серые отчаянные глаза и ослепительные зубы. Рука у инженера-археолога была крепкая и шершавая. Комбинезон на инженере-археологе висел с большим изяществом.
— Меня зовут Таня, — сказала инженер-археолог.
— Рю Васэда, — сказал Рю. — Рю — имя, Васэда — фамилия.
— Мбога, — сказал Комов. — Биолог и охотник.
— Где? — спросил Рю.
— Меня зовут Таня, — сказала инженер-археолог.
— Рю Васэда, — сказал Рю. — Рю — имя, Васэда — фамилия.
— Мбога, — сказал Комов. — Биолог и охотник.
— Где? — спросил Рю. — Ох, извините, пожалуйста. Тысяча извинений.
— Ничего, товарищ Васэда, — сказал Мбога. — Здравствуйте.
Мбога был пигмеем из Конго, и над травой виднелась только его черная голова, туго повязанная белым платком. Рядом с головой торчал вороненый ствол карабина.
— Это Тора-Охотник, — сказала Татьяна.
Рю пришлось нагнуться, чтобы пожать руку Тора-Охотнику. Теперь он знал, кто такой Мбога. Тора-Охотник, член Комитета по охране животного мира иных планет. Биолог, открывший «бактерию жизни» на Пандоре. Зоопсихолог, приручивший чудовищных марсианских «сора-тобу хиру» — «летающих пиявок». Рю было ужасно неловко за свой промах.
— Я вижу, вы без оружия, товарищ Васэда, — сказал Мбога.
— Вообще, у меня есть пистолет, — сказал Рю. — Но он очень тяжелый.
— Понимаю. — Мбога одобрительно покивал и огляделся. — Все-таки зажгли степь, — сказал он негромко.
Рю обернулся. От холма до самого горизонта тянулась плоская равнина, покрытая блестящей сочной травой. В трех километрах от холма трава горела, запаленная реактором бота. В белесое небо ползли густые клубы белого дыма. За дымом смутно виднелся бот — темное яйцо на трех растопыренных упорах. Вокруг бота чернел широкий выгоревший круг.
— Это скоро погаснет, — сказал Рю. — Здесь очень влажно. Пойдемте, я покажу вам ваше хозяйство.
Он взял Комова под руку и повел его мимо вертолета на другую сторону холма. Остальные двинулись следом. Рю несколько раз оглянулся, с улыбкой кивая им. Комов сказал с досадой:
— Всегда неприятно, когда напакостишь при посадке.
— Скоро погаснет, — повторил Рю.
Он слышал, как позади Фокин заботится об инженере-археологе: «Осторожно, Танечка, здесь, кажется, кочка…» — «Вижу, — отвечала инженер-археолог. — Смотри себе под ноги».
— Вот ваше хозяйство, — сказал Рю.
Зеленую равнину пересекала широкая спокойная река. В излучине реки блестела гофрированная крыша.