Заведующая фильмотекой извинилась и убежала куда-то. Женя принялся описывать неуверенные круги вокруг Рудака. Его одолевала любознательность. Платформы на высоких колесах подкатывали, разгружались и уезжали, «слуги КРИ» — парни и девушки — устанавливали и свинчивали желтые ящики, и под акацией вскоре обозначились контуры громоздкой угловатой установки. Рудак ворочался где-то в ее недрах, гудел, свистел и раскатисто покрикивал. Было шумно и весело.
— Стронг и Джой, займитесь интравизиром!
— Трам-тара-рам-тарам-пам-пам! Давайте замыкающую, кто там!
— Фидеры! Куда запропастились фидеры?
— О ла-ла! Еще правее! Вот так…
— Фрост, на разгрузку!
Женю беззлобно толкали под бока и просили убраться в сторонку. Громадный вертолет разгрузился наконец, взревел, подняв ветер и клочья травы, и ушел из-под акации на посадочную площадку. Из-под установки выполз на четвереньках Рудак, встал, отряхнул ладони и сказал:
— Ну, можно начинать. Давайте все по местам.
Он вскочил на платформу, где был установлен небольшой пульт управления. Платформа крякнула.
— Молись, Великий КРИ! — заорал Рудак.
— Станислав еще не вернулся! — крикнул кто-то.
— Вот беда! — сказал Рудак и слез с платформы.
— А профессор Ломба знает? — робко спросила худенькая, остриженная под мальчика девица.
— Профессор узнает, — внушительно сказал Рудак. — Где же Станислав?
На полянке перед акацией вспучилась и треснула земля. Женя подскочил на целый метр. Ему показалось, что из травы высунулась бледная зубастая пасть динозавра.
— Наконец-то! — сказал Рудак. — Я уже беспокоиться начал: кислород-то у него кончился минуту назад… а то и две…
Из-под земли медленно и неуклюже вытягивалось металлическое кольчатое тело в полметра толщиной, похожее на громадного дождевого червя. Оно все ползло и ползло, и неизвестно было, сколько колец его еще прячется под землей, когда передняя его часть быстро завертелась, отвинчиваясь, и свалилась в траву. Из черного отверстия высунулась багровая, с широко разинутым ртом мокрая физиономия.
— Ого-го! — заревел Рудак. — С легким паром, Станислав!
Физиономия свесилась через край, сплюнула и сиплым голосом объявила:
— У него там целый арсенал. Целые армады ползучих тарелок. Вытащите-ка меня отсюда…
Кольчатый червь все лез и лез из земли, и красное заходящее солнце играло на его металлических боках.
— Начнем, — объявил Рудак и снова взобрался на платформу.
Он разгладил налево и направо бороду, скорчил зверскую рожу девицам, столпившимся внизу, и жестом пианиста положил руки на пульт. Пульт вспыхнул индикаторными лампочками.
И сейчас же все затихло на поляне. Женя, взводя киноаппарат, с беспокойством отметил, что несколько человек торопливо вскарабкались на акацию и расселись на ветвях, а девушки теснее придвинулись к платформе.
Он разгладил налево и направо бороду, скорчил зверскую рожу девицам, столпившимся внизу, и жестом пианиста положил руки на пульт. Пульт вспыхнул индикаторными лампочками.
И сейчас же все затихло на поляне. Женя, взводя киноаппарат, с беспокойством отметил, что несколько человек торопливо вскарабкались на акацию и расселись на ветвях, а девушки теснее придвинулись к платформе. На всякий случай он тоже подошел поближе к платформе.
— Стронг и Джой, приготовились! — громовым голосом сказал Рудак.
— Приготовились! — откликнулись два голоса.
— Пою на главной частоте. Подпевайте в крыльях. И побольше шума.
Женя ожидал, что все сейчас запоют и забарабанят, но стало еще тише. Прошла минута.
— Повысить напряжение, — негромко приказал Рудак.
Прошла еще минута. Солнце зашло, на небе высыпали крупные звезды. Где-то лениво прокричал эму. Девушка, стоявшая рядом с Женей, судорожно вздохнула. Вдруг наверху, на ветке акации, зашевелились, и чей-то дрожащий от возбуждения голос крикнул:
— Да вот же они! Вон там, на поляне! Вы не туда смотрите!
Жене не было видно, куда надо смотреть, и он не знал, кто должны быть «они» и чего от них можно было ждать. Он поднял киноаппарат, попятился еще немного, тесня к платформе девушек, и вдруг он увидел. Сначала он подумал, что ему показалось. Что это просто плывут пятна в утомленных глазах. Черная под звездами саванна шевелилась. Неясные серые тени возникли на ней, молчаливые и зловещие, зашелестела трава, что-то скрипнуло, послышались дробный перестук, звяканье, потрескивание. И в одно мгновение тишина наполнилась густыми невнятными шорохами.
— Свет! — рявкнул Рудак. — Идут зольдатики!
С акации откликнулись радостным воем. Посыпались сухие листья и сучья. В тот же миг над поляной вспыхнул ослепительный свет.
Через саванну шла армия Великого КРИ. Она шла сдаваться. Такого парада механического уродства Женя не видел еще никогда в жизни. Очевидно, слуги Великого КРИ тоже видели такое впервые. Гомерический хохот потряс акацию.
Конструкторы, испытанные бойцы за механическое совершенство, неистовствовали. Они гроздьями валились с ветвей и катались по поляне.
— Нет, ты посмотри! Ты только посмотри!
— Семнадцатый век! Кулиса Ватта!
— Где Робинзон? Робинзон, это ты считал, что КРИ умнее тебя?
— Ура Робинзону! Качать Робинзона!
— Ребята, да подоприте же кто-нибудь эти колеса! Они не доедут до нас!