— Золотце, пойдем домой. Ты еще слабенькая для таких долгих прогулок. Становится холодно, а ты даже свитер не надела. Еще простудишься, чего доброго. А простужаться тебе нельзя.
Но Пэтси не сдавалась. Ведь еще не совсем стемнело.
— А можно мне побыть здесь еще немножко? Ну пожалуйста!
Употребить власть? Сама мысль показалась Френсис дикой.
— Хорошо. Только недолго. И повернись-ка. — Френсис надела на Пэтси розовую кофту и застегнула на все пуговицы. — Как стемнеет, сразу домой. Хорошо?
— Да, мэм.
— Ты еще ни одного подарка не открыла. Не забыла про них?
— Нет, мэм.
В своей кофте до колена она казалась такой маленькой и хрупкой, что Френсис по дороге домой чуть не разревелась.
Милдред была права. Исключительно гадкое Рождество. Просто в первый раз такое.
Где-то через час Френсис услышала неверные шаги Пэтси и встретила ее у порога. Свечки уже были зажжены, на столе дожидались горячий шоколад и печенье.
— Ну вот и ты. Санта-Клаус принес тебе целую кучу даров, ты хоть погляди, что там. Это ведь такая радость!
Френсис надеялась, что девочка хоть немного развеселится, и Пэтси старательно изображала радость, когда срывала обертку с очередного подарка. Но заметно было, что ни куклы, ни плюшевые звери, ни игрушки, ни обновки не могли заменить ей главного. Рождество уже почти прошло, а они с Джеком так и не увиделись.
Поздним вечером, когда Пэтси уже лежала в кровати, зазвонил телефон. На проводе была Бетти Китчен.
— Как там Пэтси?
— Просто ужас.
— Так я и думала. А мистер Кэмпбелл у вас?
— Нет, я его целый день не видела. А что?
— Не явился на рождественский ужин. Я уж думала, он у вас. Как-то это на него непохоже. Насчет покушать он всегда первый.
Часы пробили полночь, когда Освальд, наконец отключившись, свалился на пол с табурета. В 12.45 Бетти разбудил громкий стук в дверь. Она выкарабкалась из своего чулана, накинула халат и открыла.
Рука Освальда была закинута за шею доброго самаритянина в бейсболке «Джон Дир», прочие части обмякшего тела пребывали в полном бездействии.
Спутник Освальда коснулся козырька:
— Прошу прощения, мэм. Небольшое рождественское злоупотребление. Куда его?
При Бетти Освальд ни разу капли в рот не брал. Хорошо, у нее с давних времен был опыт общения с пьяными.
— Кладите его сюда, не волочить же его ночью вверх по лестнице. Сюда, на мою кровать. А уж утром я с ним разберусь.
«Джон Дир», сам нагрузившийся сверх меры, пробрался в чулан и ссыпал Освальда на кровать.
— С Рождеством и доброй ночи всем, — пробормотал он на прощанье и растворился в ночи.
Бетти сняла с Освальда ботинки, накрыла несчастного одеялом и закрыла дверь. Поднявшись по лестнице, она прошла в запасную спальню в конце коридора и легла. Пожалуй, такого дрянного Рождества она не припомнит. Пэтси разочаровалась в жизни, матушка обкусала все восковые фрукты, лежавшие в блюде на буфете, да тут еще и жилец напился в дым.
Что-то еще приключится?
Выспаться у Бетти не получилось. Где-то без пятнадцати шесть в доме поднялся страшный крик. Мисс Альма в ночной рубашке стояла посреди коридора и во всю глотку взывала к дочери:
— Бетти! Бетти! Вставай! Проснись! Караул! Мои камелии снялись с кустов и порхают в воздухе!
Бетти затаилась — в надежде, что матушка скоро утомится и отправится досыпать. Не тут-то было. То есть к себе в комнату матушка вернулась, но угомониться и не подумала. Вопли про камелии звучали крещендо. Пришлось бедной Бетти встать, пересечь коридор и заняться родительницей.
— Все хорошо, мама. Ляг поспи. Говорю тебе, все спокойно. Это просто дурной сон.
Но старушка не поддавалась. Затащив к себе Бетти, она дрожащим пальцем ткнула в окно и взвизгнула:
— Глянь только! Вон они! Иди поймай!
Бетти тяжко вздохнула.
— Успокойся же, мама. Мистера Кэмпбелла разбудишь. Иди в постель.
Перст матушки указывал на окно.
— Гляди, гляди, гляди! — подпрыгивала она на месте.
— Ну хорошо, хорошо, — буркнула Бетти, только чтобы ее успокоить.
И посмотрела в окно.
И остолбенела, не веря своим глазам.
Приблизительно в это же время в доме по соседству Пэтси внезапно села на кровати и крикнула:
— Миссис Клевердон! Миссис Клевердон!
В комнату вбежала перепуганная Френсис.
Пэтси с горящими от возбуждения глазами подскакивала у раскрытого окна.
— Я видела его! Я только что видела Джека! Он был здесь! Я знала, знала, что он прилетит ко мне!
— Где ты его видела?
— Здесь. Он сел ко мне на подоконник и подмигнул. Это был он, я знаю! Он вернулся!
Френсис посмотрела в окно и обмерла. У нее даже дыхание перехватило. В предрассветных сумерках было хорошо видно, что и двор, и деревья прямо завалены снегом!
Вокруг, куда ни кинь взгляд, было белым-бело. В заоконном молоке мелькнул один алый штрих, потом другой, потом третий. Френсис высунулась наружу. Земля внизу была усеяна большими красными камелиями, которые, наверное, сдуло с кустов ветром. И только когда один цветок поднялся в воздух, Френсис поняла, что это птицы.
Целая стая виргинских кардиналов!
В это же самое время Бетти Китчен, размахивая ручищами, мчалась вниз по лестнице:
— Боже! Боже! Боже! Мистер Кэмпбелл, проснитесь же!
Освальд разлепил веки, в полной темноте спустил с кровати ноги и сразу же приложился головой о какую-то полку. Было совершенно непонятно, где он и как сюда попал. Да тут еще вопли.