— Что ж, тогда понятно,- прикусив губу, царь недолго думал над чем-то, а потом резко пошел в сторону возвышавшегося отдельного шатра на бугорке, в сторону моего шатра.- Пусть разместят мою свиту, нам как никак здесь день, а то и два постоять придется. Видимо нас ожидает что-то особенное. А министры пускай быт полка изучают, глядишь, и чего-нибудь нового у твоих орлов узнают, зелоно примерны они на деле, да и в выполнении приказов оказались, вон даже при Полтаве графа Пипера с казной захватили.
— Конечно ваше высочество,- киваю государю, бросая мимолетный взгляд на Прохора, тот на меня и лишь уголком губ показал, что все прекрасно понял, тут же выйдя наперерез свите государя, собравшейся было уже за царем.
— Сержант Дубков!- позвал одного из витязей полковник.
— Я!- мигом отозвался тот, подходя к Прохору.
— Проводи боярыню Звонареву в ее шатер,- чуть тише приказал командир витязей.
— Есть,- ответил он, опуская ладонь, выйдя, чуть вперед он, подождал пока Оля пойдет за ним, с моего молчаливого согласия, и повел ее в сторону, чуть ниже моего шатра.
Попытавшиеся было возмутиться Меншиков и Головкин замолчали, увидев, что все их хамство ни коим образом не действует на появившихся из ниоткуда пары десятков мрачно глядящих на окружение Петра витязей с фузеями на плечах.
— Ответь мне сын, что это на груди у воинов висит?- внимательно всматриваясь в одного из идущих витязей, внезапно спросил государь.
— Это медаль, отец, их по моему приказу сделали золотари, дабы воины, отличившиеся в битве или своей честной службой были видны издалека и они сами могли бы по праву гордиться своими ратными подвигами и безупречной службой.
— Складно речи ведешь, Алешка, весьма складно, однако почему допрежь меня воинов жалуешь? Или считаешь меня не достаточно годным для этого?- хмуро поинтересовался Петр, даже не глядя на меня, продолжая идти к шатру.
— Так я же для опыта, отец!- недоуменно восклицаю.
— Чего?!
— Говорю, сделал я это не со злого умысла, а только для того чтобы посмотреть, как витязи чувствовать себя будут, ощущать себя с медалью на теле…
— Ну и как? Узнал?- с интересом спросил Петр.
— Да, и выяснил, что боевой дух у них весьма подрос и на многое, что раньше они роптали, сейчас даже в голову не берут, весьма важная эта вещь оказалась. Награждать отличившихся солдат медалями.
— И что все равно кого награждать? А как же урон чести для шляхетсва? Ведь что обычному солдату, что ему… не почести будет,- с сомнением протянул отец, отодвигая первую занавеску на входе в тамбур палатки.
— А для обер-офицеров и выше существуют малые ордена, выше по достоинству, чем медали, поэтому и урон для чести старшим офицерам не будет, вот только отличие младших орденов от медалей только в том, что выполнены они, из драгоценного метала, серебра или золота, а обычная медаль из меди.
— Хорошо, что так продумал, сын, иначе я уж было усомнился в тебе, особенно когда канцлер наш мне переписку твою с английским послом показал!- пройдя внутрь, царь тяжело поглядел на меня, ожидая моей реакции.
— Какую переписку?- не понимаю о чем идее речь, однако, видя напряженное лицо Петра, понимаю, что он не шутит.
— Ту самую, где ты с ним договариваешься о помощи, вот только какой помощи, там не сказано,- все так же напряженно смотрит на меня государь.
— Не было никакой переписки отец, клянусь, что не было ее! Если ты захочешь, батюшка то давай мои письма сверим, с теми, что я тебе писал из-за границы, да и на Руси тоже.
— Хочешь сказать подложное оно?- отвернулся он от меня, разглядывая столешницу.
— Да, именно так.
— Ладно, пускай так оно и будет, делом и помыслами ты мне себя давно показал, вижу я, что исправился ты, да за голову взялся, так что пускай людишки делом займутся. А мы отложим сей разговор пренеприятный. В случае чего примерно накажу виноватых,- немного оттаял царь.
Помолчав пару минут, государь встал со своего места, я невольно отметил торжествующие искры в его глазах, сейчас передо мной стоял человек, чуть ли не в одиночку совершивший невозможное. Гордый своими деяниями и тем подвигом, который совершила русская армия в конце июня этого года, уничтожив армию врага. Качество и выучка, которой превосходило качество любого из войсковых объединений Европы! И даже небольшая размолвка со мной видимо не испортила его настроения, все-таки видимо он и сам не верил в те доказательства, которые были предъявлены канцлером Головкиным.
Да и князь хорош, скупердяй, етить его через плечо! Ну, неужели я два года корпел над губернией и создавал буквально из ничего новую структуры армии, с непохожим на мировые аналоги Уставом. Не та дешевая подделка, которую Петр в будущем скопирует с австрийского. Свой, написанный за долгие вечера и бессонные ночи! Конечно, я тоже не из головы основные положения брал, но ведь и не из европейских уставов точно. Видать кому-то очень уж прижимает мое небывалое возвышение, хотя какое возвышение? Я же наследник престола, а не какой-нибудь безродный выкормыш петровский, как тот же самый Алексашка!
«Стоп! Оставить все ненужные мысли, тем более, такие, от которых только проблемы получить можно, но никак не пользу,- выдохнув сквозь зубы воздух, одергиваю сам себя».