Вы — в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе…
Вечерние поля в росе,
Над ними — вороны…
— Благословляю Вас на все
Четыре стороны!
3 мая 1915
16. «В первой любила ты…»
В первой любила ты
Первенство красоты,
Кудри с налетом хны,
Жалобный зов зурны,
Звон — под конем — кремня,
Стройный прыжок с коня,
И — в самоцветных зернах —
Два челночка узорных.
А во второй — другой —
Тонкую бровь дугой,
Шелковые ковры
Розовой Бухары,
Перстни по всей руке,
Родинку на щеке,
Вечный загар сквозь блонды
И полунощный Лондон.
Третья тебе была
Чем?то еще мила…
— Что от меня останется
В сердце твоем, странница?
14 июля 1915
17. «Вспомяните: всех голов мне дороже…»
Вспомяните: всех голов мне дороже
Волосок один с моей головы.
И идите себе… — Вы тоже,
И Вы тоже, и Вы.
Разлюбите меня, все разлюбите!
Стерегите не меня поутру!
Чтоб могла я спокойно выйти
Постоять на ветру.
6 мая 1915
«Уж часы — который час…»
Уж часы — который час? —
Прозвенели.
Впадины огромных глаз,
Платья струйчатый атлас…
Еле?еле вижу Вас,
Еле?еле.
У соседнего крыльца
Свет погашен.
Где?то любят без конца…
Очерк Вашего лица
Очень страшен.
В комнате полутемно,
Ночь — едина.
Лунным светом пронзено,
Углубленное окно —
Словно льдина.
— Вы сдались? — звучит вопрос.
— Не боролась.
Голос от луны замерз.
Голос — словно за сто верст
Этот голос!
Лунный луч меж нами встал,
Миром движа.
Нестерпимо заблистал
Бешеных волос металл
Темно?рыжий.
Бег истории забыт
В лунном беге.
Зеркало луну дробит.
Отдаленный звон копыт,
Скрип телеги.
Зеркало луну дробит.
Отдаленный звон копыт,
Скрип телеги.
Уличный фонарь потух,
Бег — уменьшен.
Скоро пропоет петух
Расставание для двух
Юных женщин.
1 ноября 1914
«Собаки спущены с цепи…»
Собаки спущены с цепи,
И бродят злые силы.
Спи, милый маленький мой, спи,
Котенок милый!
Свернись в оранжевый клубок
Мурлыкающим телом,
Спи, мой кошачий голубок,
Мой рыжий с белым!
Ты пахнешь шерстью и зимой,
Ты — вся моя утеха,
Переливающийся мой
Комочек меха.
Я к мордочке прильнула вплоть,
О, бачки золотые! —
Да сохранит тебя Господь
И все святые!
19 ноября 1914
Германии
Ты миру отдана на травлю,
И счета нет твоим врагам,
Ну, как же ятебя оставлю?
Ну, как же ятебя предам?
И где возьму благоразумье:
«За око — око, кровь — за кровь», —
Германия — мое безумье!
Германия — моя любовь!
Ну, как же я тебя отвергну,
Мой столь гонимый Vаtегlаnd[22],
Где все еще по Кенигсбергу
Проходит узколицый Кант,
Где Фауста нового лелея
В другом забытом городке —
Geheimrath Goethe[23] по аллее
Проходит с тросточкой в руке.
Ну, как же я тебя покину,
Моя германская звезда,
Когда любить наполовину
Я не научена, — когда, —
— От песенок твоих в восторге —
Не слышу лейтенантских шпор,
Когда мне свят святой Георгий
Во Фрейбурге, на Schwabenthor[24].
Когда меня не душит злоба
На Кайзера взлетевший ус,
Когда в влюбленности до гроба
Тебе, Германия, клянусь.
Нет ни волшебней, ни премудрей
Тебя, благоуханный край,
Где чешет золотые кудри
Над вечным Рейном — Лорелей.
Москва, 1 декабря 1914
«Радость всех невинных глаз…»
Радость всех невинных глаз,
— Всем на диво! —
В этот мир я родилась —
Быть счастливой!
Нежной до потери сил,
…………………………
Только памятью смутил
Бог — богиню.
Помню ленточки на всех
Детских шляпах,
Каждый прозвеневший смех,
Каждый запах.
Каждый парус вдалеке
Жив — на муку.
Каждую в своей руке
Помню руку.
Каждое на ней кольцо
— Если б знали! —
Помню каждое лицо
На вокзале.
Все прощанья у ворот.
Все однажды…
Не поцеловавший рот —
Помню — каждый!
Все людские имена,
Все собачьи…
— Я по?своему верна,
Не иначе.
3 декабря 1914
«Безумье — и благоразумье…»
Безумье — и благоразумье,
Позор — и честь,
Все, что наводит на раздумье,
Все слишком есть —
Во мне. — Все каторжные страсти
Свились в одну! —
Так в волосах моих — все масти
Ведут войну!
Я знаю весь любовный шепот,
— Ах, наизусть! —
— Мой двадцатидвухлетний опыт —
Сплошная грусть!
Но облик мой — невинно розов,
— Что ни скажи! —
Я виртуоз из виртуозов
В искусстве лжи.
В ней, запускаемой как мячик
— Ловимый вновь! —
Моих прабабушек?полячек
Сказалась кровь.
Лгу оттого, что по кладбищам
Трава растет,
Лгу оттого, что по кладбищам
Метель метет…
От скрипки — от автомобиля —
Шелков, огня…
От пытки, что не все любили —
Одну меня!
От боли, что не я — невеста
У жениха…
От жеста и стиха — для жеста
И для стиха!
От нежного боа на шее…
И как могу
Не лгать, — раз голос мой нежнее, —
Когда я лгу…
3 января 1915
Анне Ахматовой
Узкий, нерусский стан —
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь — озноб,
И завершится — чем она?
Облачный — темен — лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
11 февраля 1915
«Легкомыслие! — Милый грех…»
Легкомыслие! — Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мои вбрызнул смех,
Ты мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научил не хранить кольца, —
С кем бы жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.
Быть, как стебель, и быть, как сталь,
В жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль
И смеяться в лицо прохожим!
3 марта 1915