он остановился и издал нежный, жалобный звук, видимо означавший призыв.
Вспомнив предательское поведение Рыжих Карликов, которые были не намного больше резусов, Ун взялся было за копье, но тут же отложил его в
сторону, услышав жалобный голос обезьяны. Постояв немного, резус снова продвинулся на несколько шагов вперед. Затем остановился, по видимому
окончательно, удерживаемый на месте одновременно и страхом и любопытством.
Со стороны саванны донесся протяжный вой. Три волка появились на вершине ближнего бугра. Ветер дул в их сторону, и ни люди, ни обезьяны не
почуяли приближения хищников.
Резус бросился обратно к опушке. Но один из волков — самый проворный — преградил ему дорогу, в то время как остальные окружали добычу, чтобы
отрезать ее от леса. Лишь путь к огню оставался свободным. Большая обезьяна несколько мгновений стояла в растерянности, между тем как ее
сородичи отчаянно кричали, Обезьяна повернула испуганное лицо к людям, увидела, что волки сжимают свой треугольник, и, обезумев, бросилась к
костру…
Когда резус подбежал к огню, волки почти настигали его. Обезьяна закричала раздирающим голосом: между хищниками и страшными языками пламени не
оставалось свободного пространства…
Повернув голову в сторону леса, резус с тоской взглянул на зеленый океан листьев, где он так легко мог ускользнуть от преследователей. Затем его
полные отчаяния глаза вторично обратились к людям, моля о помощи.
Зур вскочил на ноги, высоко вскинув дротик, и бросился навстречу обезьяне.
Затем его
полные отчаяния глаза вторично обратились к людям, моля о помощи.
Зур вскочил на ноги, высоко вскинув дротик, и бросился навстречу обезьяне. Волк отступил перед странным двуногим существом. Ун, в свою очередь,
поднялся во весь рост. Волки злобно завыли. Держась на почтительном расстоянии, они делали вид, что собираются перейти в атаку, свирепо рыча и
скаля зубы.
Ун презрительно швырнул в них камнем. Обломок базальта угодил ближайшему волку в плечо. Взвыв от боли, зверь отступил к остальным.
— Волки не заслуживают удара копьем или дротиком, — пренебрежительно усмехнулся Уламр.
Среди густых ветвей на опушке леса по прежнему метались и кричали взволнованные обезьяны. А резус, застыв на месте, с ужасом смотрел на своих
спасителей. Его длинные руки дрожали. Страх пригвоздил его к земле.
Однако постепенно сердце спасенного стало биться спокойнее; круглые глаза уже с меньшим недоверием глядели на людей. Теперь резус боялся только
огня и волков. Но, так как огонь костра оставался на месте и пламя было словно ограничено невидимой чертой, обезьяна понемногу перестала
опасаться и огня.
Отогнав хищников, Ун и Зур принялись с любопытством рассматривать своего гостя. Он сидел на земле, словно ребенок; маленькие ручки и плоская
грудь дополняли сходство.
— Волки не съедят зеленого карлика! — сказал Ун со смехом, который заставил обезьяну подскочить.
— Ун и Зур проводят его до леса! — добавил Человек без плеч.
Когда они подошли ближе, резус снова задрожал. Но медленные движения и ласковые голоса людей успокоили его. Резус почувствовал доверие и смутную
симпатию к этим необычайным существам.
Время шло. Волки все еще сидели поодаль и стерегли добычу. Но в конце концов они все же вынуждены были уйти. Их темные силуэты растаяли в
вечерних сумерках.
Резус не сразу покинул своих новых друзей. Он уже начал привыкать к огню. Ветер с гор становился холодным; безоблачное небо словно всасывало
тепло земли в свою бездонную синюю чашу. Подражая людям, обезьяна с видимым удовольствием грелась в теплом дыхании горящего костра.
Наконец резус тихо вскрикнул, пристально посмотрел на людей и побежал к лесной опушке.
Ун и Зур пожалели об его уходе.
На следующий день молодые воины углубились в лес. Их изумляла величина деревьев и кустарников. Змей здесь было гораздо меньше, чем на равнинах.
Стаи белоголовых воронов громко каркали на вершинах деревьев. Гауры неторопливо пересекали лесные поляны и исчезали в чаще. Черные медведи
показывались в развилках толстых ветвей. Иногда на склоне дня вдалеке появлялся леопард, не смея, однако, напасть на людей. Затем стали
встречаться большие стаи тонкотелов с длинными хвостами и бородатыми лицами. Они свешивались гроздьями с высоких веток и пронзительно кричали,
словно радуясь тому, что их так много.
На четвертую ночь легкий ветерок донес до ноздрей Уна необычный запах. Со времени вступления на новую землю ни один запах не напоминал ему до
такой степени запах человека. Уламр вздрогнул; беспокойство овладело им, все мускулы напряглись. Никакой другой запах — будь то запах тигра,
махайрода или даже самого пещерного льва, не мог показаться сыну Быка более пугающим.
Он разбудил Зура. Оба напрягли все чувства, пытаясь разобраться в незнакомых запахах. Однако Человек без плеч не обладал остротой обоняния,
свойственной Уламру, и мог уловить лишь смутные дуновения, тогда как Ун, расширив ноздри, вдохнул несколько раз ночной воздух и сказал уверенно:
— Запах напоминает запах Кзамов.
Племя Кзамов было самым свирепым из всех известных Уну и Зуру человеческих племен.