Периодическая система

Это не была выдумка ради выгодной сделки, я правда так считаю. Человек, его звали Борвио, слушал меня с открытым ртом, а потом сказал, что, похоже, так оно и есть, как я говорю, а планету, которую я назвал Туисто, в их стране тоже знают, она считается планетой бога Сатурна, и знак ее серп. Настало время переходить к делу, и пока он еще был под впечатлением от моих россказней, я запросил тридцать слитков золота в одну либбру каждый за то, что открою ему месторождение, научу, как плавить и как использовать металл. Он, в свою очередь, предложил мне бронзовые монеты с изображением вепря, отлитые неизвестно где, но я стоял на своем: только золото и ничего другого. Впрочем, тридцать либбр золота — непомерная тяжесть для того, кто странствует пешком, это каждому понятно, в том числе и Борвио, в этом я не сомневался, так что мы сошлись на двадцати. Но сначала он хотел посмотреть месторождение, что вполне справедливо. Когда мы вернулись в долину, он вручил мне золото. Я проверил все двадцать слитков; золото в них было настоящее, и весили они одинаково. Мы выпили приличное количество вина, чтобы отпраздновать нашу сделку, а заодно и расставанье.

Не могу сказать, что эта деревня мне не понравилась, просто многие причины вынуждали меня тронуться в путь. Первая из них — я хотел добраться до жарких стран, где, по рассказам, растут оливы и лимоны. Вторая — увидеть море. Не то, холодное и грозное, откуда пришел мой предок с голубыми зубами, а теплое, где добывают соль. Третьей причиной было золото: негоже таскать его с собой и постоянно бояться, что ночью или во время попойки тебя обчистят. Это золото я хотел употребить на морское путешествие, чтобы узнать, что такое море, и познакомиться с моряками, потому что морякам нужен свинец, хотя они об этом и не догадываются.

Итак, я ушел из деревни и шел два месяца, спускаясь по большой безрадостной долине, пока она не перешла в равнину. Луга перемежались с пшеничными полями, едкий запах выжженной стерни вызвал у меня тоску по дому: у осени во всех уголках мира один запах — запах мертвых листьев, отдыхающей земли, дыма от сжигаемых сухих веток, от всего, чему пришел конец, и ты думаешь — «навсегда». На слиянии двух рек я увидел город-крепость, таких больших городов у нас нет. В этом городе был рынок, где торговали рабами, мясом, вином, непристойными девицами с крепкими телами и распущенными волосами, и еще постоялый двор с добрым очагом, где я решил переждать зиму, снежную, как у нас. В марте я снова двинулся в путь и через месяц вышел к морю, которое оказалось не голубым, а серым, рычало как зубр и набрасывалось на землю с такой яростью, будто хотело ее проглотить. Мысль, что оно никогда не отдыхает с тех самых пор, как был создан мир, напугала меня, но я все равно продолжал идти на восток вдоль берега, потому что море притягивало меня к себе, я не мог уже от него оторваться.

Потом я увидел другой город и вошел в него, чтобы на время там остановиться, поскольку золото у меня уже заканчивалось. Здесь жили рыбаки, и на кораблях из разных далеких стран сюда съезжались чужаки: они покупали, продавали, вечерами ссорились из-за женщин, закалывали друг друга ножами в темных закоулках. Тогда я тоже купил себе нож, бронзовый, массивный, в кожаных ножнах, чтобы носить на поясе под одеждой. Стекло они знали, а зеркало нет. У них были только зеркальца из полированной бронзы, которые ничего не стоят, потому что быстро покрываются царапинами и искажают цвета. У кого есть свинец, тот без труда может сделать стеклянное зеркало, но я не торопился открыть им секрет, убеждал их, что этим искусством владеем только мы, Родмунды, а нас, в свою очередь, научила ему одна богиня, которую зовут Фригга. Я им еще много всего наболтал, и они всему верили, каждому моему слову верили.

Мне были нужны деньги. Освоившись и оглядевшись, я обнаружил недалеко от порта стекольную мастерскую; стекольщик показался мне человеком неглупым, и мы с ним поладили.

Я много от него узнал, к примеру, что стекло можно выдувать.

Я много от него узнал, к примеру, что стекло можно выдувать. Мне так это понравилось, что я попросил его и меня научить: когда-нибудь я попробую этим способом выдувать свинец или расплавленную бронзу, впрочем, они слишком жидкие, так что вряд ли получится. Но и я в долгу не остался, научил его, как на пластину еще горячего стекла наливать расплавленный свинец; таким образом можно получить блестящее гладкое зеркало, не слишком большого размера, зато без дефектов, и служить оно будет много лет. Этот стекольщик был молодец, он знал секрет цветного стекла, и пестрые стеклянные пластины, которые он отливал, были очень красивы. Я с энтузиазмом занимался новым для себя делом; мне пришло в голову делать изогнутые зеркала. Если выдуть сегмент шара и нанести свинец на вогнутую сторону, отражение будет очень маленьким, а если на выгнутую — очень большим, причем и в том и в другом случае — искривленным. Конечно, женщинам такие зеркала понравиться не могли, зато дети были от них в восторге. Все лето и всю осень мы продавали такие зеркала купцам, и те давали нам за них хорошие деньги; я не упускал случая поговорить с каждым из них, чтобы как можно больше узнать о крае, который многие из них знали.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79