— Вот те раз! Что ты мне о Повелителях рассказывала? На драконах летали. На самолетах-вертолетах, по нашему. Ты летала? Летала. Хоть и экзамен по вождению не сдавала. А на моем загривке кто летал? Дальше — вещи их слушались. Если ты сейчас позовешь, сюда прибежит полсотни киберов. Или вертолет. Или ежик на задних лапках. Дальше — повелители могли новую руку или ногу человеку вырастить. Вот она, в шезлонге лежит. Твоя работа?
— Коша, но я только киберам приказала…
— А Повелители, думаешь, что делали? Да, кто-то рыжий, в черных доспехах недавно читал мысли церкачей. Не знаешь такую?
— Ну как ты все повернешь. Я же притворялась.
— Ты хочешь сказать, что не знала, что в монастыре делается?
— Ты же сам мне сказал.
— От меня до твоего замка два дня пешком идти, так? Я сказал, а ты услышала. Простые люди так могут? А, Повелительница?
Лира сначала хмурится, подыскивая аргументы, потом на ее лице появляется гордо-мечтательное выражение. Потом снова озабоченное.
— Коша, может я и Повелительница, а все равно не знаю, что делать. Там такие мастера собрались. Им работу надо дать, а то по домам разойдутся. Я сказала, чтоб пока пацанов в ученики подыскивали.
— А ты поручи им изобрести паровую машину. Пусть изобретут ее под твоим чутким руководством. Только прямо ничего не подсказывай, а так, намеками. Пусть думают, что сами догадались. Мозговой штурм церкачей видела, вот и устрой такой же. Да, перед этим пусть Сэм их ученикам велосипеды подарит, а ты притворись, что в первый раз видишь, расспроси, что это такое, как работает, для чего нужно. Только сначала вопрос задай, а потом срочно по делам куда-нибудь убеги. Пусть у людей будет время к ответу подготовиться, голову поломать. Тогда, готов на свой хвост спорить, первая паровая машина будет из велосипедных частей сделана.
— Мне притворяться не надо. Я о паровой машине в первый раз слышу.
— У компьютера спроси, — включаю компьютер.
— Никак не привыкну. Коша, у меня к тебе серьезный разговор. Что мы будем с Энни делать, если она не захочет с нами остаться?
— Дадим понюхать газа, чтоб забыла наш разговор, отвезем к монастырю и отпустим на все четыре стороны.
— Вот я как раз об этом. Я долго думала. Нельзя у человека память отнимать.
— Так что же нам с ней делать? Убить что ли?
— Лучше убить.
— Ты что, с ума сошла?!
— Ну как ты не понимаешь! У человека дом может сгореть, деньги могут украсть, а память — это его! Это никому трогать нельзя, потому что тогда ничего не останется.
— Как будто мы мало забываем. Тебе сейчас четырнадцать лет. Это около пяти тысяч дней. Ты многие из них вспомнить сможешь? Вот что ты делала в этот день ровно год назад?
— Картошку копала.
— Гмм… А два года назад?
— Картошку копала. Не веришь? Хочешь, поклянусь?
— А три года назад?
— Дождь шел.
Сидела у окна и на мешки заплаты пришивала.
— Убедила. Я так не умею.
— Не будешь память отбирать?
— МЫ не будем.
— Тогда я секрет открою. Вчера день такой, когда все начинают картошку копать. Традиция такая. Тит говорит, вредная, неправильная, но все равно все так делают. Мы всегда три дня копали, если дождя не было. А еще я знаю, что ты двадцать раз подумаешь, прежде, чем кого-нибудь убить.
Замечаю, что Энни шевельнулась, показываю глазами Лире.
— Лира, скажи мне правду, я страшный?
— Ага.
— Тогда почему меня никто не боится? Я думаю, люди должны бояться дракона, когда в первый раз увидят, а никто не пугается. Даже когда я делаю вид, что нападаю.
— Ну, я не знаю, у тебя вид всегда — как у домашнего кота. Хвост кверху. Издали ты страшный, а вблизи сразу чувствуется, что хороший. Когда тебе плохо было, я тоже чувствовала. И когда ты очень уставал. Я не знаю, как это объяснить.
Лира наливает себе еще один стакан сока. От звяканья стекла Энни вздрагивает.
— Коша, если она сейчас не проснется, я лопну, — заявляет Лира умышленно громко.
— Она уже проснулась. Пусть немножко понежится на солнышке, нас послушает.
— Обгорит ведь. Посмотри, как покраснела, — Лира с полуоборота включается в игру. — Может, одеялом накрыть?
— Не надо. Так она красивее. Ты знаешь, теперь она снова девственница. Побочный эффект. Слышишь, Энни?
Энни даже дышать забыла. Лира тоже поражена.
— Не отзывается, — говорю я Лире. — Энни-воровка, смышленая головка!
— Неправда! Не воровка я! — не выдерживает Энни, пытается сесть и тут обнаруживает руку. Глаза ее округляются, сама белеет.
— Точно солдат говорил, больше тебя ничем не пронять. Руку пока не напрягай, кости еще не окрепли.
— Она настоящая? — Энни осматривает, ощупывает руку, пытается шевелить пальцами. Рука слушается плохо.
— Вот, возьми. — Лира протягивает маленький мячик. — Неделю подожди, а потом учись его сжимать. Вот так. И еще упражнение — берешь два камешка и вертишь на ладони. Вот так, запомнила?
— Да. — Энни берет мячик левой рукой, смотрит, куда бы его положить, потом торопливо оглядывается, замечает лошадь, закусывает губу.
— Лошадь твоя. Одежда лежит рядом с тобой. Еда на столе. Если хочешь что-то спросить, спрашивай, — сообщает Лира.
— Где я? Что вы от меня хотите?
— Ты рядом с Замком Повелителей. А хотим мы, чтоб ты осталась с нами и стала одной из нас. Смышленые головы нам очень нужны, — говорю я.