Рис. 11.4. Каменные орудия, типичные для шательперрона: 1 — нож типа шательперрон, 2 — резец, 3 — скребок на отщепе, 4 — остроконечник (источник: Bordes 1968).
Кроме шательперрона, с неандертальцами связывают и ряд других индустрий раннего верхнего палеолита: улуццо на Апеннинах, линкомб-ранис на северо-западе Европы, селет в её центральной части.
Рис. 11.5. Украшения (подвески) из зубов животных и костяное шило. Культура шательперрон. Неандертальцы.
Некоторые археологи, признавая факт существования неандертальских верхнепалеолитических культур, объясняют этот феномен благотворным влиянием контактов с людьми современного физического типа, у которых неандертальцы якобы заимствовали новые, более совершенные формы каменных и костяных орудий, а также обычай украшать своё тело вырезанными из кости, рога и бивня изделиями. Эта гипотеза, однако, совершенно безосновательна. Конечно, не приходится сомневаться, что коль скоро в отдельных районах популяции двух видов соседствовали на протяжении тысяч лет, то какието культурные взаимодействия и взаимовлияния были, но проследить, в чём конкретно они заключались и кто, на кого и как влиял, очень трудно. Во всяком случае, многие костяные изделия шательперрона совершенно оригинальны — их просто неоткуда было заимствовать. Да и появились они по крайней мере не позже того времени, когда в Западную Европу проникли первые группы гомо сапиенс. Поэтому гораздо более правдоподобным кажется предположение, что свой вклад в становление культуры верхнего палеолита неандертальцы сделали самостоятельно, а сапиенсы сыграли здесь лишь косвенную роль, послужив для коренных обитателей Европы не столько источником «передовых» идей и технологий, сколько стимулом для рождения таких идей и, главное, их практического осуществления.
Появление пришлых человеческих популяций в районах, издавна и прочно освоенных неандертальцами, или даже только на подступах к этим районам, обязательно должно было повлечь за собой обострение соперничества за жизненно важные ресурсы и стимулировать тем самым усложнение методов жизнеобеспечения, технологические новации и прочие изменения в культуре. При этом, разумеется, речь идёт о соперничестве не только между неандертальцами и гомо сапиенс, но и внутри каждой из этих групп. Задолго до проникновения людей современного анатомического типа в Европу их всё более интенсивная инфильтрация в окраинные области ареала неандертальцев могла привести к оттоку части последних во внутренние районы, где в результате росло давление на ресурсы. В этих районах становление верхнего палеолита началось до появления там гомо сапиенс и, следовательно, без их прямого воздействия. В окраинных областях (Ближний Восток, юг Восточной Европы, возможно, север Центральной Азии), напротив, этот процесс совершался в результате не только прямой конкуренции, но и контактов популяций гоминид разных видов. Как я ещё попытаюсь показать ниже, есть даже некоторые основания предполагать, что иногда в результате таких контактов люди современного анатомического типа могли заимствовать у аборигенов отдельные элементы их культуры и становиться, таким образом, продолжателями тех или иных неандертальских традиций.
Что касается тех регионов, где в позднем плейстоцене неандертальцев не было и где, следовательно, некому, было составить достойную конкуренцию расселяющимся гомо сапиенс, то там верхнего палеолита либо нет вообще, либо он представлен только сравнительно поздними памятниками (п-ов Индостан, Восточная и Юго-Восточная Азия, Австралия). Даже на территории Африки к югу от Сахары, несмотря на раннее и длительное присутствие людей современного анатомического типа, масштаб и интенсивность культурных инноваций в период, соответствующий переходу к верхнему палеолиту, не сопоставимы с тем, что наблюдается в северной части Старого Света, в областях, расположенных в пределах неандертальского ареала.
НЕАНДЕРТАЛЕЦ + ГОМО САПИЕНС = ?
Итак, как мы уже знаем, генетические и палеоантропологические данные говорят о том, что широкое распространение людей современного анатомического типа за пределы Африки началось около 60—65 тыс. лет назад. Сначала ими были колонизированы южные районы Азии и Австралия, а в период примерно от 40 до 30 тыс. лет назад они заселили почти всю Европу и начали освоение Северной Азии. Имело ли при этом место смешение автохтонного и пришлого населения — до конца не ясно. Антропологи расходятся во мнениях на этот счёт. Тем не менее в последнее время явно наблюдается некоторое сближение позиций сторонников противоборствующих точек зрения. С одной стороны, сейчас уже мало кто отстаивает тезис об абсолютной невозможности даже минимальной гибридизации, а с другой, лишь очень немногие продолжают утверждать, что гоминиды, предшествовавшие гомо сапиенс в Европе и Азии, сыграли такую же роль в происхождении современного населения этих континентов, как и последние.
Наиболее активно проблема гибридизации между поздними видами гоминид изучается применительно к неандертальцам. Могли ли они скрещиваться с гомо сапиенс? И внесли ли хоть какой-то вклад в генофонд современного человечества? Эти вопросы давно занимают не только учёных, но и всех любознательных людей, в том числе и писателей. И они, как и учёные, тоже расходятся во мнениях на этот счёт.