— Ладно. Но ведь это вы заберете шлем и костюм, который был на этом красавчике. Вы считаете, они что?то стоят? Не как старье, а как что?то, что можно использовать прямо сейчас. Как нечто такое, за что заплатят настоящие деньги, лишь бы обладать ими. Мы должны устроить с ним какой нибудь обмен. Надо выяснить, каким образом они ухитряются производить материалы с такими замечательными свойствами. Мы хотим узнать, чем эти люди располагают еще таким, что нам не известно и могло бы привлечь особое внимание. Неужели вы не видите, какие широкие возможности могут перед нами открыться. Мы могли бы даже заняться здесь вполне законным бизнесом, основать нечто вроде фактории и сколотить не одно состояние. Такое вполне возможно. Может быть, на сей раз мы натолкнулись на настоящую золотую жилу, — он подался телом вперед, обворожительно улыбаясь крошечному аборигену. — Понятно? Друг, мы с тобою друзья! Дошло?
Человечек ответил ему равнодушным, однако пышущим ненавистью взглядом.
— Послушай, Гарри, выйди?ка отсюда и не мешай мне, — сказал Флетчер. — А ты, Люси, будь добра принеси мне сюда горячую воду и полотенце. Причем чистое! И еще какую?нибудь еду, какую угодно, любую, но побыстрей. Понятно?
Голодание, вынужденное и хроническое четко просматривалось на этом изнеможенном, почти человеческом лице, с которого ни на мгновение не сходило выражение загнанного в смертельную западню дикому животному.
С помощью полотенца и теплой воды Флетчер осторожно смыл все кровоподтеки на коже человечка. Плоть его на ощупь была такой же жесткой, как мрамор, а когда Флетчер принялся было массировать кожу, то тело нисколько не шевелилось. Флетчер дружелюбно улыбался, очень тихо и ласково приговаривая при этом, однако все его попытки растормошить аборигена оказались тщетными.
Флетчер дружелюбно улыбался, очень тихо и ласково приговаривая при этом, однако все его попытки растормошить аборигена оказались тщетными. В конце концов он отодвинул в сторону таз с водой и взял хлеб, который принесла Люси. Протянул его человечку. И на сей раз с его стороны не последовало совершенно никакой реакции. «Может быть, этот человек никогда не видел в своей жизни хлеба», такая мысль пришла в голову Флетчеру. Он отломал кусок хлеба, положил его в свой собственный рот и съел. Затем снова протянул хлеб и в глазах аборигена появилось совсем другое выражение.
— Развяжите его руки! — сказал Флетчер.
Как только они оказались свободными, Флетчер положил хлеб в руки аборигена. Тот общупал его, затем понюхал. Отломал кусочек и попробовал. Затем съел хоть и с жадностью, но далеко не как дикое животное, а как человек, приученный к определенным правилам хорошего тона, которых следует придерживаться при приеме пищи. Когда он разделался с первой порцией хлеба, Флетчер предложил ему еще. Он взял вторую порцию, удостоив Флетчера таким приветливым, но с изрядной примесью грусти, взглядом, который тронул и поразил Флетчера. Впечатление было такое, будто он хотел сказать: «Ладно, черт с вами, поскольку я все равно здесь и деваться мне некуда, то хоть какую?то пользу я должен извлечь из этого».
— Эй, — окликнул Флетчера Гарри Экс, — тебе, похоже, все?таки удалось договориться с ним. Славный ты парень, Флетч, что правда, то правда. Ну что ж, продолжай и дальше все в таком же духе.
Теперь, когда абориген съел весь предложенный ему хлеб, он с интересом принялся разглядывать помещение кают?компании и все предметы, которые находились в ней. Его взгляд только лишь на какое?то короткое время задерживался на мужчинах и женщинах. Наибольший интерес у него вызывали вещи и предметы обстановки. В выражении его лица появилась некоторая задумчивость не без определенной доли хитринки или даже озорного лукавства, однако все это очень быстро исчезло. Это настолько быстро исчезло, что только Флетчеру удалось заприметить эту перемену в настроении их пленника. А затем внимание его сосредоточилось на тех людях, что его окружали и в особенности на Гарри Эксе.
Он вдруг улыбнулся и заговорил.
У Гарри Экса тотчас же резко поднялось настроение. Все слова, произносимые крошечным аборигеном, были для него сущей абракадаброй, однако каждое новое слово Гарри Экс встречал очередным восторженным кивком головы и улыбался, развесивши рот чуть ли не до самых ушей, так, что были видны его коренные зубы.
— Друзья! Мы — друзья! — непрестанно приговаривал он. — Мы все здесь твои друзья. Понятно? — повернувшись затем к Флетчеру, произнес: — Похоже на то, что кое?чего мы все?таки добились, верно?
Да, отметил про себя Флетчер, только вот чего именно мы добились? И принялся более пристально изучать мимику незнакомца, пытаясь вникнуть в смысл того, что он довольно?таки возбужденно говорил.
Речь аборигена стала несколько более неторопливой. Он сделал жест рукой куда?то в сторону, затем недвусмысленно показал на что?то такое, что явно находилось где?то далеко внизу.
— Вот, вот! Я, кажется, понял, что он имеет виду! — воскликнул Гарри. — Этот жест куда?то вниз означает расселину. — Но тут абориген показал вдруг на самого Гарри, затем на себя. Поднял руки вверх, сжал ладони в кулак и несколько раз подряд разжал и выпрямил пальцы. И описал кистью руки полный круг, как бы включая внутрь этого круга все и вся, о чем он ни говорил до того.