Он жил в общежитии и никогда не вспоминал свой дом и родителей. Ее это несколько удивляло и беспокоило. Он сказал ей, что приехал в Краков из Илавы и что как-нибудь «обязательно свозит ее туда, хотя это очень неинтересный город». Разговоров о своем прошлом он старательно избегал. Это было заметно почти с первой минуты.
Ей никак не удавалось узнать и что он делал в тот Сочельник на их помойке. Однажды в постели она шепотом попросила, чтобы он рассказал об этом.
Ей никак не удавалось узнать и что он делал в тот Сочельник на их помойке. Однажды в постели она шепотом попросила, чтобы он рассказал об этом. Она помнит, что он вздрогнул, а через минуту почувствовала на своих щеках влагу его слез. Тогда она решила, что больше никогда не спросит об этом. Его прошлое интересовало ее из чистой любознательности. Потому что их прошлое началось, когда его автомобиль столкнулся с их «пунто».
То есть все началось с Большого взрыва. Так же как и Вселенная, с улыбкой подумала она.
О том, когда она была очарована, она часто думала, перед тем как уснуть. Вплоть до того четверга перед длинными первомайскими выходными.
К тому времени они были знакомы больше восьми месяцев. Они поехали на Хель. Он собирался на заливе научить ее серфингу. Отправились утром в четверг. Погода была чудесная. В полдень остановились в пустынном лесном паркинге рядом с главной дорогой на Гданьск. Они сидели на скамейке, неряшливо сколоченной из досок. Внезапно он сел позади нее и стал целовать ее плечи. Через минуту расстегнул лифчик, снял, подал ей и обхватил ладонями груди, не переставая целовать плечи. Она помнит, что дрожала. От волнения, ожидания и страха, что кто-то въедет на паркинг. Но больше всего, наверно, от любопытства — что произойдет дальше. Потому что с тех пор, как она позволила ему делать с ее телом все, что он захочет, она никогда не знала, что произойдет дальше.
Вдруг он встал со скамейки, подал ей руку и потянул в сторону леса. Она бежала за ним. Так, как была. В платье, спущенном до пояса, с лифчиком в руке, с обнаженной грудью бежала следом за ним. Оказалось, недалеко. Сразу же за первыми деревьями он остановился. Снял рубашку, расстелил на траве и ласково уложил ее. С минуту он целовал ее в губы. Затем спустился между ног. Зубами снял с нее трусики и остался там. Она забыла, что они на паркинге, забыла, что их видно с лесной дороги. Забыла обо всем. Потому что с ним она обо всем забывала. Особенно когда он целовал ее там.
А он уже вернулся к ее губам. И в этот миг на паркинг въехал автомобиль. Они замолчали и лежали не шевелясь. Она повернула голову и все видела. Из машины вылез невысокий мужчина в костюме, подошел к багажнику, наклонился, и они услышали скулеж и увидели, как он вытягивает из багажника собаку. На шее у нее была толстая веревка, испачканная смазкой. Мужчина оглядел паркинг, проверяя, нет ли здесь кого. Потом подтащил скулящую собаку к ближайшему дереву. Он несколько раз обмотал веревку вокруг ствола и торопливо вернулся в машину.
Того, что произошло дальше, она не забудет до конца жизни. Анджей вскочил с нее как был. Подтянув штаны, он как сумасшедший мчался через кусты можжевельника к выезду с паркинга. Она встала, прикрыла платьем грудь и побежала за ним. В какой-то момент Анджей наклонился, поднимая камень. Он выбежал на шоссе перед едущим автомобилем. Остановился и бросил камень. Раздался звон стекла и визг тормозов. Анджей бросился на капот. Автомобиль остановился. Анджей слез с капота, рванул дверцу и выволок онемевшего, перепуганного водителя.
— Сволочь, как ты мог оставить ее там? Как мог?
Он тащил его за шиворот к тому дереву и повторял плачущим голосом: «Как мог?»
Зрелище было кошмарное. Анджей в крови, машина с разбитым окном и следами крови на белой краске, стоящая поперек дороги, обломки стекла, отчаянно лающая собака, клаксоны раздраженных водителей.
Подъехала «скорая помощь». Анджей уже подволок свою жертву к дереву. Собака лаяла и прыгала от радости при виде хозяина.
Анджей пихнул мужчину к собаке и тихо произнес, скорее для себя, чем для кого-то другого:
— Сволочь, как ты мог бросить ее здесь?!
Совершенно лишившись сил, он сел на траву у дерева и заплакал.
Глаза у него были полны слез, как тогда в Сочельник на помойке.
Она обняла его и накрыла рубашкой. Его всего трясло.
То, что потом происходило на лесном паркинге, до сих вызывает у нее дрожь.
Приехала полиция. Водитель пострадавшей машины обвинил Анджея в попытке убийства. Тем временем водители стоящих в пробке машин узнали, откуда взялась привязанная к дереву собака. Это вызвало настоящий взрыв ненависти к ее хозяину. Полиция писала протокол, а водители осыпали хозяина собаки ругательствами. Анджей молчал. В какой-то момент к полицейской «нисе», в которой они сидели, подошел пожилой человек, протянул картонную коробку, полную денег, и, обращаясь к Анджею, произнес:
— Мы тут все собрали немного денег, чтобы вы могли заплатить за ремонт машины этого… этого субъекта.
Полицейские замолчали.
Спустя час дорога опустела. Они молча, прижавшись друг к другу, сидели под деревом на траве, изрытой собакой, которую полицейские увезли в приют. И тут Анджей заговорил. Ровным, спокойным голосом. Почти без эмоций: