Необходимо было найти живого члена экипажа и расспросить его о местонахождении каюты, отведенной для царственной особы. Но остался ли кто живой в этом царстве разрушений?
Ныла спина, последствия удара о стену все-таки давали о себе знать. Пара смещенных дисков и столько же часов изматывающей болтовни доктора Фельдмана или кого-то из его коллег мне уже обеспечены.
Я добрался до того места, где нас настигла торпеда. Выжженный черный коридор походил на кишку какого-то злобного монстра, стена зияла отверстиями выбитых иллюминаторов, через которые утекал поступающий из рециркуляторов воздух. Метрах в тридцати по ходу зияла огромная дырища в корпусе. Странная конусообразная форма пробоины сразу обратила на себя мое внимание, и я сообразил, что передо мной не обычная дыра, пробитая случайной торпедой, но абордажная воронка. Пиратский десант вот-вот должен высадиться.
Шлюпка была уже на подходе.
Серебристый конус с одним двигателем и минимальным запасом топлива не имел никакого бортового вооружения и обладал лишь элементарными системами наведения. На нем даже не поддерживалась искусственная атмосфера. Зато весь его объем был отдан абордажной команде, закованной в скафандры и насчитывающей от двадцати пяти до шестидесяти человек.
Миг спустя шлюпка заняла подготовленное для нее направленным взрывом место, открылись два люка по ее бортам, и из них, словно горох из стручка, посыпались штурмовики.
Понятно, что они не кричали «На абордаж!», не размахивали абордажными крючьями и кривыми саблями, не палили из кремниевых пистолетов. Не было среди них и одноногих и одноглазых пиратов, ковыляющих на деревянных протезах и скрывающих пустые глазницы под черными повязками, каких до сих пор любили показывать развлекательные программы ТВ. Нет. Они были одеты в современные боевые скафандры и вооружены космическими бластерами и нейростаннерами, винтовками ВКС и силовыми ножами для разрезания неподдающихся переборок. И все они были чертовски реальны.
Я перевел скафандр в режим «невидимки» и слился с обугленными стенами корабля. Человек восемь прошагали мимо, не обратив на меня абсолютно никакого внимания. Зато я успел рассмотреть их скафандры и понять, что они от разных производителей и разных годов выпуска, но все единого черного цвета. Так что силуэт своего костюма я менять не стал, изменил лишь защитную окраску. Оставалось надеяться, что в горячке боя никто не окликнет меня по имени и не поинтересуется, откуда я взялся и какого дьявола здесь делаю.
Я двинулся дальше, обогнув опустевшую шлюпку и пристроившись в арьергард к группе захвата. Разрушения здесь были такими же, как и по другую сторону коридора, так что если в пассажирских каютах и был кто-нибудь, то сейчас он уже точно не представлял для меня интереса.
Отшагав по коридору метров двести, пираты встретили отпор. Четыре перекрестных плазменных луча, бьющие из боковых проходов, истребили половину абордажной команды на месте, и я подумал, что принял пиратскую окраску чересчур поспешно. Оставшиеся в живых пираты залегли вдоль стен коридора и начали отстреливаться.
Бой грозил затянуться надолго, что меня никоим образом не устраивало, так как бомбардировка корабля не прекращалась ни на минуту, несмотря даже на наличие собственных людей на борту.
Главарей пиратской команды интересовал только груз, который они получат при любом исходе.
Присев на корточки позади отстреливающихся пиратов, я пересчитал уцелевших. Их было девять, пятеро справа и четверо слева.
Говоря без ложной скромности, стреляю я неплохо и, будь у меня в наличии обе «осы», смог бы положить их всех за пару секунд, стреляя по-македонски, с двух рук. Однако моего теперешнего скромного арсенала может и не хватить на подобный подвиг. После третьего или четвертого выстрела они сообразят, что их истребляют сзади, и откроют ответный огонь.
Что ж, придется доверить свою судьбу техникам Гвардии и ВКС. Встав на одно колено и положив «осу» на сгиб левой руки, я застыл в классической позе стрелка и начал палить.
«Оса» стреляет тонкими сжатыми лучами плазмы, прожигающими отверстия в любой броне и заставляющими закипать заключенное в ней человеческое тело. Она стоит на вооружении элитных подразделений спецназа и ВКС и официально запрещена к использованию на двадцати четырех планетах Лиги.
Стрелял я попарно, целясь в лежащих позади. Первое «жало» пронзило броню пирата в основании шеи, и его мгновенно закипевшие мозги хлынули через входное отверстие. Второе «жало» угодило в спину следующего злодея, лежащего у противоположной стены, и привело к такому же впечатляющему по своей отвратительности результату.
Понятно, почему это оружие запрещено: слишком мерзкий вид остается от пораженных им тел.
Вторую пару я снял без помех, но, едва успев подстрелить пятого, обнаружил, что еще двое оборачиваются ко мне и наводят свои пушки. У одного из них был нейростаннер, для меня абсолютно безопасный, второй же держал в руках тяжелую вэкаэсовскую винтовку, настроенную, как я узнал чуть позже, на ракетный режим. Поскольку он был более опасным противником, выстрелил я в него и попал в бедро.