Вряд ли они на меня набросятся в ярости от невыносимого морализаторства, скорее, наоборот, прослезятся и дадут клятву впредь вести себя достойно, попросят прощения и будут благодарить, за то, что напомнила им о душе. А можно и попроще…
— Все во-о-о-он!!! — не своим голосом взревела я, в полный рост вскакивая на постели и замахиваясь подушкой.
Джинны перепуганно разлетелись, и я вдруг поняла, что в комнате, кроме паскудного Бармакида, никого нет.
— Все мы, джинны, занимаемся этим в полете или во сне, потому так ленивы и много спим, — сказал он, зевая и многозначительно поднимая брови над тремя глазами.
— Но ты ведь собирался взять меня в жены!
— Одно другому не мешает, заработали бы на лавку…
— Ты скотина! Тебе еще об этом не говорили? Значит, я первая! И ты мне никогда не нравился.
— Правда? А в твоих мыслях было обратное, — самодовольно ухмыльнулся он. — Сейчас-то, конечно, я тебе не нравлюсь. Но тебе некуда идти…
— А мне плевать. Значит, вы и в мыслях у меня копались, телепаты разноглазые?!
— Не надо обзываться, я неплохой парень, но прослыл бы дураком, если бы не попытался срубить бабаек на такой красотке! Ни один честный ленивый джинн не упустил бы такого шанса. Нам очень нравятся человеческие девушки, и мы не можем устоять против их сексуального притяжения. — Он перегородил спиной дверь. — Куда ты пойдешь? Тебя сразу схватят, а я применю тот же метод, что сегодня в зиндане, он никогда не подводит.
Выдам тебя стражникам.
— Получишь в глаз! Или во все три, я за себя не отвечаю…
— Значит, придется просто заточить тебя в подвале, будешь целый год одним инжиром питаться! Ты слишком много знаешь… Закон нам запрещает входить в контакт с человеческими женщинами. Люди ведь сущие уроды, и мы не должны портить генофонд, — самовлюбленным тоном заметил он, нежно разглаживая рубаху на груди.
— Ох, кто бы говорил! А продавать меня спящую своим дружкам за конкретные деньги ты, значит, можешь, это законом не запрещено?!
— Из-за тебя наш дом услад могут прикрыть, маманя этого не переживет. Это дело всей ее жизни! Да и мне неохота снова идти работать, я уже однажды пробовал и больше не хочу. Мама-а!
— Не бойся, сын мой, она не уйдет от нас, — спокойно раздалось из-за дверей.
— Да, раз мама сказала, ты никуда не денешься, — зловеще пообещал мне Бармакид.
А ведь Акиса и Симурх предупреждали, что ничего хорошего людей в стране джиннов не ждет. И я, глупая, поддалась Очарованию нового мира, приправленного экзотикой Востока, а на деле населенного полными извращенцами!
Что, если и Миша в такой же ловушке? Вдруг и у них есть «голубые джинны» и для них человеческие мужчины в цене?! А ведь он милиционер, у них же честь мундира, и она сильно пострадает, если его заманили в мужской гарем и силой там удерживают…
А может, и не силой, с другой стороны, у мужчин внутренних моральных преград меньше, и он сейчас наслаждается новыми ощущениями и неземным удовольствием. Правда, все зависит от того, в каких дозах, может, его уже заездили, будучи не в курсе его внутренних резервов. Тьфу, сама себя ненавижу за такие дурацкие мысли…
Все, я должна его спасти! Но сначала надо избавиться от этого порочного семейства.
— Остаток дней ты проведешь в погребе среди крыс и инжира, где будешь умирать медленной и мучительной смертью, — пообещала мне вероломная мамашка.
— Не запугаете! Меня сегодня уже ел кое-кто похуже крыс, — героически выпрямилась я, храбрясь изо всех сил.
— Лезь сама, не заставляй нас использовать свою силу! Мне довольно крикнуть тебе в лицо, ты и шайтана помянуть не успеешь, как падешь мертвой, — пригрозила вошедшая Наджма, меча взглядом черные молнии и кивая сынуле, чтобы перестал тянуть время и схватил уже меня наконец.
— В смысле ультразвук на смертельных для человека частотах?! Не смешите, у меня врожденная невосприимчивость даже к самым высоким частотам, я глуховата, — воскликнула я, разумеется понимая, что несу полную чушь, и, ускользнув из рук Бармакида, вжалась спиной в окно.
Прощай, стекло! Размахнувшись, чтобы двинуть по нему локтем, я на миг потеряла бдительность, и коварный увалень ловко перехватил меня за талию, оттаскивая от окна. Я завопила и отчаянно извернувшись, цапнула его за волосатую руку. Мерзавец захныкал, рванувшись к мамочке жаловаться, и тут раздался тихий, таинственный стук в дверь. Общеизвестный условный знак. Тук-тук-туктуктук-туктуктук-туктуктуктук! Я заметила, что Бармакид побледнел, а у Наджмы обеспокоенно вытянулось лицо.
— Тихо, я открою, сын мой. Как жаль, что эту строптивицу разбудили…
Похоже, важный гость, и конечно же пришел с неприкрытыми намерениями сорвать Цветок Услады. Правда, странно, что не видно здесь других Цветков Услады, хотя, скорее всего, они дожидаются где-нибудь на полке в отдельных лампах, оформленных с восточным излишеством и обещанием неземных наслаждений и, конечно, пропитанных одуряющей смесью каких-нибудь мускусных ароматов.
— Мам, она еще кусается! — раздраженно прошипел Бармакид, не оставляя попыток меня схватить, а заодно и облапать, на всяких случай.
Я отбивалась, как Джеки Чан…
Даже успела поорать, но это мне ничего не дало, загадочный пришелец не заспешил на помощь. Да я и не надеялась на это, просто пыталась деморализовать врага хоть на секунду, в надежде все-таки успеть добраться до окна или двери. За стенкой уже слышались тихие голоса.