— М-м-му… М-мучитель! — выговорил Филимон и так сверкнул глазами на моего клиента, что тот отпрыгнул. — Адольф, вернись! Что ты собираешься делать?
— Одолжить эту космическую посудину!
— Псих! Она неисправна! Она не может выходить в гиперпространство!
— А мне и не надо. Над поверхностью Земли можно летать — и достаточно.
— Ты ею управлять не умеешь!
— Научимся! — ответил Степан Федорович, влезая за мной в люк. — Ой, как тут тесно…
— Адольф, опомнись! Друг! Гад! Я тебя уволю! Отдай тарелку, как я буду перед Люцифером отчитываться? Да что это такое, в конце концов? Клиента сожрали, тарелку сперли… Никаких доказательств! Меня же упекут на гауптвахту! Лет на пять!
Я последний раз высунулся из люка.
— На десять. Усиленного режима. В одиночку. Мне жаль, Филя, — искренне сказал я. — Очень жаль, но… время не терпит
— Какой позор! Я не хочу на гауптвахту! Как я буду смотреть в глаза подчиненным?! Я потеряю авторитет!
— Я никому ничего не скажу, — пообещал я. — И канцелярия будет молчать. Люцифер тоже заинтересован в том, чтобы один из лучших его сотрудников не был дискредитирован.
— Раззвонишь! Меня засмеют!
— Торжественно обещаю! Никто ничего не узнает! Поверь мне, так оно и будет!
— Стой!
Я захлопнул люк. В тесном пространстве рубки Степан Федорович как раз примеривался к какому-то особо приметному рубильнику.
— Наверное, вот это запускает двигатель. «.. — пробормотал он, протягивая руку…
— Не сметь! С вашей исключительной удачливостью вы сейчас аварийное катапультирование включите. Или систему самоуничтожения. Сядьте на пол и ничего не трогайте. Тоже мне, Гагарин нашелся… Я сам!
Степан Федорович, ворча, повиновался. Я окинул взглядом бесчисленные панели, покрытые кнопками, как сырые стены — грибами, встал напротив пятиугольного иллюминатора. Ничего похожего на штурвал не было. Та-ак… Куда бы пальчиком ткнуть?
Долго рассусоливать было некогда. Филимон, успешно стряхнувши с себя поспешные мои заклинания, барабанил снаружи по обшивке:
— Открывай, предатель!
— Филя, отвали! Ты же сам мне рассказывал о мировой истории на реке времени, как об автомобиле в колее! Если я кое-что кое-где не исправлю, автомобиль точно слетит в кювет, да еще кувырком!
Какую кнопку жать? Тут их сотни… Ладно, попробуем сразу несколько.
… У музыкантов это называется — глиссандо, легкий пробег по клавиатуре. Кнопки отозвались нежным музыкальным перебором. Тарелка слышно загудела, пол под моими ногами качнулся. Сработало! В иллюминаторе появилась перекошенная физиономия Филимона. Руки его отчаянно мельтешили, губы шептали заклинания. За спиной моего начальника маячил черный колдун Ука — Шлаки — остановить нас с помощью своей допотопной магии он даже не пытался, зато вовсю размахивал здоровенным копьем с костяным наконечником.
Адово пекло! Левой рукой дернув два ближайших рубильника, правой я бодро отбарабанил «Собачий вальс» на передней панели. Тарелка взмыла в воздух и остановилась, покачиваясь. Копье, взлетев, слегка тукнулось в днище.
— Переключай на горизонтальный полет! — с важностью заправского космонавта требовал Степан Федорович.
— Да помолчите вы! — обернулся я к нему и осекся. Мой клиент успел уже натянуть на себя скафандр пришельца и теперь примерял шлем, похожий на декоративный аквариум. Выглядел Степан Федорович страшновато — у сожранного Ука-Шлаки инопланетянина оказалось три верхних конечности и столько же нижних. Один пустой рукав бывший Штирлиц-Зигфрид обмотал вокруг шеи на манер шарфика, пустой штаниной залихватски подпоясался.
С трудом подавив нервную дрожь, я снова повернулся к кнопочным панелям. Почему нам в преисподней на курсах повышения квалификации не преподают основы управления космолетами или хотя бы сольфеджио?
А, где наша не пропадала! Будем осваиваться на месте. Двумя пальцами я наиграл «Свадебный марш» Мендельсона — тарелка, перевернувшись, свистнула вниз, но после «Как на тоненький ледок выпал беленький снежок… » немного успокоилась, подскочила вверх метров на десять, рванула вперед, срезая, как газонокосилка, верхушки пальмовых деревьев.
— Тормози!
Не сводя глаз с бешено летящих на нас скал, я запустил в качестве тормоза «Ямщик, не гони лошадей… ». Тарелка перекувырнулась и камнем полетела вниз — к голубой ленте реки, где непуганые крокодилы заранее скалились, радуясь легкой добыче.
— Тормози!
«Постой, паровоз… » Эта немудрящая мелодия заставила нашу космическую колымагу подпрыгнуть блином на сковороде, затем швырнула далеко в сторону. Озадаченные впервые за всю свою жизнь крокодилы проводили тарелку негодующим хвостовым хлопаньем.
Далее пошло более-менее сносно: Я наяривал на трех панелях одновременно «Барыню-сударыню», тарелка весело мчалась на север, время от времени уходя в штопор, рисуя в облачном кудрявом небе мертвые петли или норовя сплясать самого настоящего «Камаринского». Земной ландшафт скользил под нами с неимоверной скоростью, но снизить темп передвижения у меня пока не получалось. Конечно, это обстоятельство, как и отсутствие в салоне ремней безопасности и чего-нибудь хоть отдаленно похожего на кресла, меня нисколько не беспокоило. Подумаешь! Зато с ветерком! Заодно вестибулярный аппарат потренируем.