— Чего уж там, — заявил вдруг купец. — Стали они его пытать.
— Пытать? Ричарда! — У Алисы даже голос сорвался. — И вы говорите, что вы не пираты и не разбойники?
— Мы культурные путешественники, — заявила одна из ящериц. — Если с нами тоже говорят культурно, мы никогда не делаем больно. Но если с нами разговаривают грубо…
— Тогда мы делаем больно! — закричала вторая ящерица.
— А ваш Ричард оказался совершенно некультурным.
Тут снова в разговор вмешался купец:
— Они его били, колотили, током мучили, но скоро поняли, что ничего поделать не смогут.
— И что же тогда? — со страхом спросила Алиса.
— А тогда вышел вперед мой дорогой муженек, — сладко улыбнулась графиня Констанца, — и сказал: «Так у вас дело не пойдет. У меня есть план. Через пять минут ваш пленник заговорит как миленький».
— И он заговорил как миленький, — сказал купец. — Потому что нет на свете большего мерзавца и более жестокого изверга, чем граф Райнольд де Шатильон, которого обычно называют графом Рено.
— Еще бы не стать жестоким, — возразила графиня Констанца, — если эти проклятые арабы держали его в плену шестнадцать лет. Я чуть не поседела за эти годы без мужа.
— Но пожалела денежек на его выкуп, — заметил злоязычный купец.
— Так что же придумал ваш граф? — спросила Алиса. Она спешила, нельзя было терять ни минуты — может быть, от них зависит спасение Ричарда.
Графиня не захотела рассказывать дальше. Рыцарь Солсбери тоже молчал. Пришлось снова говорить купцу:
— Помните, вам говорили, что граф Рено захватил мирный арабский караван и нарушил этим перемирие?
Алиса кивнула.
— В том караване была девочка. Совсем еще маленькая. И он приказал ее привести.
— Ну ладно, ладно, — сказала графиня. — Рассказал, и дело с концом. Дальше неинтересно.
— Еще как интересно, — не согласился с ней купец. — Они притащили девочку и говорят: если ты сейчас нам все не расскажешь, мы будем девочку мучить!
— Ой! Не может быть! — воскликнула Алиса.
— А чего такого, чего такого? — закричала одна из ящериц. — Нам нужна была информация, а ваш Ричард пожалел ее нам отдать. Пришлось нам искать новые пути. Мы же умные. Вот и нашли.
— Вы с графом негодяи! — сказал Арх. — Мне жаль, что я робот и не имею права причинять людям вред. А то бы я оторвал вам всем головы.
— Попрошу без этого! — возмутилась графиня. — Живете через тысячу лет после нас, а сами куда хуже нас воспитаны! Угрожаете беззащитной женщине.
Тут уж даже роботу Арху ничего не оставалось, как развести руками.
— Продолжайте, — сказала Алиса, глядя на графиню.
Та чувствовала себя неловко, но продолжала рассказ:
— Эту паршивую сарацинку привели, привязали к столбу, и мой дорогой муженек Рено сказал: «Не расскажешь, зачем приехал, — вышибу дух из этой паршивки. Будешь врать — сам посмотришь, что будет дальше».
— И что Ричард? — спросила Алиса.
— А твой Ричард сдуру начал кричать, что он не позволит, что так нельзя с детьми обращаться, что мы за это дорого заплатим! Известные штучки. Слышали мы такое.
Купец и рыцарь ордена тамплиеров стали кивать, подтверждая слова графини.
— Тогда моему муженьку пришлось врезать девчонке по носу. Кровь ручьем, вопль — до самого Иерусалима слышно! Эти местные дети такие невоспитанные! Она мне чуть на платье не попала кровью — хорошо, я успела отскочить.
И графиня снова заливисто рассмеялась.
Алиса еле сдерживалась, чтобы не кинуться на эту феодальную негодяйку. А графиня словно и не замечала ее состояния.
— Тут твой Ричард, должна сказать, показал себя совершенным сопляком. Ну какой настоящий рыцарь и мужчина будет переживать из-за сарацинки? — продолжала графиня. — А Ричард закричал, что признается во всем. И признался, что прилетел к нам из будущего. Что у него есть машина, которая позволяет человеку летать из века в век.
— Мы внимательно следили за твоим другом, — пропищала ящерица. — Ричард попытался умолчать, как пользоваться машиной, но тут…
— Нет, я сама скажу, сама! — закричала графиня.
— Ричард попытался умолчать, как пользоваться машиной, но тут…
— Нет, я сама скажу, сама! — закричала графиня. — Я хочу сама!
— Ну что ж, говори, графиня, — согласилась ящерица.
— Я вцепилась ноготками в щеку девчонки, — графиня побледнела от сладкого воспоминания, — и расцарапала ее, как пантера!
— Вы больная, — сказала Алиса. — Вы больная злобная садистка. Вас надо лечить.
— Правильно. — Графиня вовсе не обиделась. — Меня надо лечить от доброты. Я слишком добренькая для Палестины, где так жарко и такие жестокие сарацины. Скоро мы пойдем на них в большой поход, и тогда никто не останется в живых!
Алисе было жалко и Ричарда, и неизвестную девочку. Но как его освободить?
Наступило тяжелое молчание.
Не только Алисе и роботам было противно смотреть на эту графиню, но даже купец и рыцарь Солсбери глядели в землю.
А хромая ящерица сказала:
— Нам очень трудно разговаривать с вами, если нас держат за хвосты, как селедок. Теперь вы все знаете, так что можно нас отпустить. Мы никуда не убежим.
Археологические роботы отпустили ящериц, те взобрались на плечи своих средневековых спутников и обернулись вокруг их шей, словно розовые шарфы.
— Вы их всегда так носите? — спросила Алиса.