Она заявила, что эти маленькие животные заслужили свободу.
XX. Дом, построенный без гвоздей
Все следующие дни были посвящены строительству нашего дома: сооружению кровли, окон, двери и прочего. Весь дом целиком был возведен без единого гвоздя. Вместо них мы скрепляли доски кожаными ремнями, намоченными в воде. Кожа, когда высыхает, еще прочнее притягивает скрепленные ими части.
Мы перенесли в дом всю нашу утварь и постель и расположились под кровлей нашего нового жилища.
Дом еще не был достроен. Целый день мы провозились с печкой и дымовой трубой. Труба, естественно, должна была находиться на краю крыши, и мы выбрали для нее северную сторону: фасад нашей хижины находился на восточной. Печка была сделана из камней и известки. Дымовую трубу мы построили по типу фабричной, но, разумеется, в миниатюре.
Когда печка и труба были готовы, мы, несмотря на то, что не было еще холодно, затопили печку и любовались веселым пламенем.
На следующий день мы заделали пустоты в стенах стружками, щепками, камнями и известкой. То же самое проделали и на крыше. Мы не оставили ни одного отверстия, через которое могла бы проскочить мышь.
Что касается почвы, которая была совершенно сухая, то мы временно покрыли ее зелеными пальмовыми листьями; у нас таким образом получился довольно удобный пол.
Тогда мы уже окончательно вселились в наш новый дом, который полностью, начиная с кровли и кончая полом, был построен без одного гвоздя.
Затем первой нашей заботой было строительство сарая для лошади.
Время года еще позволяло нашему Помпо спать под открытым небом. Судя по погоде, нашей лошади пока не было необходимости спать под крышей, но мы боялись, чтобы какой-нибудь хищный зверь не пробрался ночью на нашу лужайку и не поступил бы с Помпо точно так же, как канадский барсук с нашим бедным быком.
На конюшню у нас ушло два дня, для постройки мы использовали уже нарезанные бревна и остатки наших досок.
С этого времени Помпо каждый вечер ночевал в своей конюшне.
После конюшни мы взялись за изготовление стола и шести прочных стульев. Как я вам уже говорил, у нас не было гвоздей. К счастью, у меня были стамеска, бурав и некоторые другие инструменты, которые я увез с собой из Виргинии в большем ящике, полагая, что они пригодятся на нашей ферме в Каире.
С помощью этих инструментов и благодаря ловкости Куджо мы могли сделать сколько угодно вырезов и креплений сковороднем.
Рога и копыта оленя пригодились для приготовления превосходного шубного клея. Нам понадобился бы рубанок для полирования стола, но мы обошлись и без него: несколькими кусками пемзы, собранными в долине, мы сделали поверхность стола гладкой, как стекло.
Мы не забыли наших бобров. Они изо дня в день были заняты работой: бросали в воду большие ветви и таскали в свои хижины, запасаясь, таким образом, кормом на зиму. Мало-помалу мы их приручали, они даже стали приходить к нам. Их доверие побудило нас угощать их время от времени, чего они от нас, вероятно, не ожидали.
На краю лужайки, совсем недалеко от того места, где построен был наш дом, росли деревья. Они были тонки, несколько изогнуты и не выше тридцати футов, с овальными листьями светло-зеленого цвета, в шесть футов длиной. Цветы формой походили на розу, но были белоснежного цвета. От них исходил очень приятный аромат, и Мария почти каждый день собирала букетик и ставила в кувшин с водой.
Моя жена объяснила нам природу и свойство этого ароматного дерева. Это был вид магнолии, не той магнолии, которая славится своими большими цветами, а совершенно другой, известный под названием «magnolia glauca». Иногда ее называют «болотным сассафрасом», но у северо-американских охотников она больше известна как «бобровое дерево».
Иногда ее называют «болотным сассафрасом», но у северо-американских охотников она больше известна как «бобровое дерево». Бобры с такой жадностью набрасываются на ее корни, что она часто служит для них приманкой, благодаря которой они попадаются в ловушку.
Мы с Куджо скоро взялись за работу и с помощью копья и топора в несколько часов вырвали из земли много пней с крепкими корнями и перенесли их на берег озера. Мы бросили их в воду, в том месте, где чаще всего можно видеть этих животных. Вскоре корни были ими обнаружены, почти все бобры собрались здесь, и каждый позаботился о том, чтобы возвратиться в свою берлогу с одним или даже целым пучком корней в зубах.
XXI. Охота на чернохвостых ланей
За то время, пока мы строили дом, запас мяса иссяк, и было решено отправиться на охоту. Кроме того, нам хотелось осмотреть местность, так как до сих пор у нас для этого не было времени.
На охоту мы шли втроем: я, Франк и Генрих. Куджо остался дома, на него была возложена обязанность охранять женскую половину нашей маленькой общины.
Когда все было готово, мы пустились в путь.
Проходя по густому лесу, мы увидели множество белок, одни сидели на задних лапках, наподобие обезьян, другие грызли орехи, третьи визжали, как маленькие собачки, четвертые прыгали с ветки на ветку. По ловкости и быстроте движения они скорее походили на птиц, чем на четвероногих. Заметив нас, они все забрались на одно дерево, по-видимому, искали убежище, где могли бы считать себя в безопасности. Однако иногда их любопытство брало верх над страхом: взобравшись на ветку, они останавливались для того, чтобы бросить взгляд в нашу сторону, и пушистыми хвостами описывали круги в воздухе.
Нам очень удобно было стрелять в них, но я посоветовал своим двум мальчикам не тратить пороха зря, а использовать его лишь на таких крупных животных, как лань или олень.
Удалившись от ручья приблизительно на милю, мы заметили, что лес постепенно редеет, местами образуя небольшие лужайки, покрытые травой и цветами. Здесь очень легко было встретить лань, она предпочитает эти места густому лесу, где чаще подвергается нападению кугуара и канадского барсука. Идя по этим маленьким лужайкам, мы очень скоро заметили свежие следы. Они скорее походили на следы свиньи, чем лани, но по величине почти не уступали следам большого оленя.
Мы двигались вперед с большими предосторожностями, стараясь, по мере возможности, быть под прикрытием деревьев. Наконец мы увидели перед собой большую лужайку. Мы бесшумно приблизились и, к великому нашему удовольствию, увидели перед собой большое стадо.
Животные, которые были перед нами, принадлежали, по всей вероятности, к семейству ланей. Об этом можно было судить по их длинным и тонким ногам, а также по большим, ветвистым рогам. Но они, так же, как и лоси, несколько отличались от обыкновенных ланей. Они были крупнее рыжей или желтой лани, хотя очень походили на нее. Но больше всего поражали особенности их ушей и хвоста. Уши у них были такие же длинные, как у мула. Хвост был короткий и пушистый, белый с внутренней стороны, но край его и наружная поверхность были черны, как вороново крыло.
Я, насколько помнится, кое-что читал об этих животных, мало изученных естествоиспытателями и названных чернохвостыми ланями Скалистых гор.
Мы недолго наблюдали за ними. Нам хотелось немедленно приступить к охоте. Но каким образом подобраться к ним на достаточно близкое расстояние?
К счастью, я заметил, что с противоположной стороны находится тропинка, ведущая на маленькую лужайку. Если мы вспугнем ланей, то они, наверняка, устремятся туда. Я осторожно направился в ту сторону для того, чтобы отрезать им отступление, когда они обратятся в бегство. Франк остался на прежнем месте, а Генрих стал посредине — между мной и Франком, и спрятался за деревом.