Соня нахмурилась. Ей вовсе не нравилось выглядеть замарашкой, пусть даже в глазах этой насмерть перепуганной холеной аквилонской девицы. Соня сердито пригладила свои огненно-рыжие волосы и тряхнула головой.
— Ну вот что, — проговорила она, — брось-ка ты дурить. Давай сюда руки. Ничего дурного я тебе не сделаю… — И не удержалась от удовольствия прибавить: — Пока что.
Измученная пережитыми ужасами, прекрасная пленница потеряла сознание. Что ж! Соня и сама с удовольствием рухнула бы в обморок, но сейчас она не могла позволить себе подобной роскоши. Для этого она была слишком голодна.
Соня собрала оружие и продукты, готовясь разбить лагерь на новом месте. Когда она вспомнила о гирканце, которого оглушила ударов в висок, было уже поздно: того и след простыл. Соня решила пока что не беспокоиться об этом. Одной заботой меньше, только и всего. Соня не слишком любила убивать безоружных, беспомощных людей. А оставлять врага в живых было непозволительным легкомыслием. Словом, гирканец позаботился о себе сам и избавил Соню от разных неприятностей и необходимости принимать какое-то решение. Когда-нибудь, возможно, они снова встретятся лицом к лицу как достойные противники. За годы скитаний и приключений Соня кое-чему научилась. Никто не сумеет найти ее следов в джунглях, если только сама Соня того не захочет.
* * *
Пробуждение оказалось не из приятных. Лежа связанной по рукам и ногам и глядя в низкое небо, Соня угрюмо размышляла: что же помешало ей заснуть чутко, как обычно, прислушиваясь к каждому шороху? Сытный ли ужин — впервые за долгое время? Какой-то таинственный дурман, подмешанный ей в питье?
Какая разница! Она попалась — только это и имело сейчас значение.
Как бы то ни было, а сейчас она мерно покачивалась, привязанная к большим носилкам, которые несли на плечах два высоких туземца.
А белокурая девушка, пленница, аквилонка? Уж не приснилась ли она Соне? Действительно, она была похожа на видение — в красивом платье, с блестящими золотистыми волосами, голубоглазая, как фарфоровая куколка… Что она делала в этих джунглях?
— Не приснилась! — произнес вдруг чей-то голос над ухом у Сони.
Этого еще не хватало! Кто-то читает мои мысли, подумала Соня и выругалась про себя — специально для подслушивающего телепата.
Однако голос человека, заговорившего с Соней, показался ей странно знакомым. Где она слышала его? Где? Вроде бы, они встречались совсем недавно… Когда же это было?
Да нет, не может быть! В последний раз она разговаривала с человеком — если не считать, конечно, белокурой пленницы и умирающего чернокожего юноши — несколько недель назад. Не мог же чернокожий… Глупости! — одернула себя Соня. Раны парня были смертельны. Он давно уже стал пищей для червей.
— Как видишь, нет, — спокойно отозвался тот же голос. — Я же говорил тебе, что мой бог исцелит меня. Ах, Соня, ты все время забываешь, что здесь, в Кешане, богов много. Я служу хорошему, старому богу. Он многое может и никогда не отказывает жрецам в их скромных просьбах. А мы постарались доставить ему удовольствие.
Я служу хорошему, старому богу. Он многое может и никогда не отказывает жрецам в их скромных просьбах. А мы постарались доставить ему удовольствие. Мы наняли стигийцев, которые согласились в обмен на наше золото привезти белокурую девушку с белой, как слоновая кость, кожей в жены нашему богу. Ему нужна жена, он ясно выразил свою волю… А у нас есть золото. Ты не слышала об этом? Много золота. Можно взять не один мешок, а останется еще больше. По дороге на стигийцев напал этот сумасшедший Сирхан, который называет себя Братом Рассвета… Гирканец, наемник. Он иногда работает сам на себя. Ну, тот гирканец, которого ты убила на поляне…
— Я его не убивала, — хрипло проговорила Соня. — Он сбежал.
— В таком случае, ты совершила большую ошибку, — спокойно отозвался собеседник Рыжей Сони. — Но, как бы то ни было, спасибо тебе. Ты отобрала у него пленницу. Теперь у нашего бога будет настоящая белая жена. Ты заслужила награду, Соня. Чего ты хочешь? Золота?
— Нет, — ответила Соня мрачно. Мысль о том, что обманщик-негр заплатит ей за предательство, была ей ненавистна. Кровавый туман застилал ей глаза. — Не нужно мне ничего от вашего презренного идола! Я освободила девушку не для него, а для себя. Как ее зовут, кстати?
— Энна.
— Отпусти ее! Отдай ее мне!
— Не могу, — сказал негр. — Наш бог рассердится на тебя и на меня. Он старый бог, хороший, но когда он сердится — всему племени очень плохо. Что такое две белых девушки, если погибнут много черных людей? Неужто ты не жалеешь черных людей, Соня? Ты хочешь нашей гибели?
Соня не ответила. Все демоны ада, казалось, разрывали ее грудь. Если проклятый негр умеет читать ее мысли, то нечего и тратить слова на этот бесполезный разговор.
— Ну, дело твое, — примирительно произнес негр. — Однако мы не хотим платить злом за добро, которое ты сама того не желая принесла нашему племени. Поэтому мы просто привяжем тебя к дереву и оставим… на свободе.
Соня похолодела. Встретить смерть от зубов хищников? Умереть, как жертвенная скотина, — беспомощной, привязанной, не имея даже возможности защититься?