— Почему вечеринка? — удивилась она. — Просто чартер из Бразилии прилетел. Прикинь степень его мании, если ему фрукты с другого конца света чартером привозили!
— Лен, — я пристально взглянула на подругу, — а что ты делала дома у Жана?
Та вспыхнула и сконфуженно пробормотала:
— Бессонова, да не ревнуй ты! Это еще задолго до тебя было!
Я в ошеломлении округлила глаза. В голове не укладывается!
— Лена, ты и Жан?!
— Бессонова, — окончательно смутилась подруга, — ну я же тогда не знала, что он потом с тобой будет!
Я замотала головой:
— У нас с Жаном ничего не было.
— Да ладно! — Ленка с недоверием уставилась на меня.
Я кивнула.
— Ну знаешь, подруга, — она лукаво подмигнула, — ты многое потеряла.
— Теперь уже не узнаю, к счастью, — пробормотала я. И, пресекая ее дальнейшие откровения, добавила: — И избавь меня, пожалуйста, от этих подробностей.
— Как скажешь. — Лена лениво потянулась на диване. — Но должна сказать, что Жан был моим лучшим любовником.
— Лена!!!
— Ладно-ладно, молчу.
— Лен, — осторожно спросила я, — а тебе было жаль, когда он умер?
А ну как всплывет правда, что это я Жана прикокнула, и все — конец старой дружбе.
Лена на минуту задумалась и тряхнула головой:
— Жан, конечно, был классным любовником… Но не до такой степени, чтобы его сильно оплакивать. Говорят, все вампиры старше ста лет в постели о-го-го! Правда, у меня не было другой возможности в этом убедиться, — разоткровенничалась она. — Моему нынешнему кавалеру всего девяносто два.
— Лена!!!
— Да что ты, Бессонова, как маленькая! Слушай меня, пока я жива, я тебе плохого не посоветую. Кстати, у тебя кто-то есть в Москве? А то у моего упыря есть одинокий друг. Всего восемьдесят восемь лет. Еще двенадцать лет до столетия — и ты проверишь мою теорию на практике. — Ленка уже явно потешалась надо мной.
— Я столько не проживу, — угрюмо сказала я, пресекая ее веселье.
Лена сразу посерьезнела и бросила взгляд на мобильный. Потом взяла его в руки и воскликнула:
— О, гляди-ка! — Она с удивлением нажала на кнопки. — Заработал! Сейчас отцу позвоню.
Лена отошла к окну, отодвинула прозрачную занавеску с бабочками.
— И снег стал тише, — радостно сообщила она. — Может, завтра уже и аэропорты откроют. Алло, папа? — воскликнула она в мобильный. — Да, заработал! Сама удивилась! В общем, все сделано. Да, она у меня.
Я обратила внимание, что Лена не стала называть моего имени. То ли опасалась, что телефон прослушивают, то ли боялась, что кто-то из тех, кто сейчас рядом с отцом, окажется невольным свидетелем разговора. Надо бы и мне позвонить Аристарху — вдруг дозвонюсь?
— Когда сможешь приехать? — донесся до меня голос Лены. — Пока занят? А, понятно. Ну ничего, нам есть чем заняться. Мы тебя дождемся. Пока-пока!
Она повернулась ко мне и небрежно кинула золотой телефон на стеклянный столик. Да нет, глупо подозревать Лену в корысти. Она сама живет в элитном жилом комплексе, ее квартира обставлена если не на миллион евро, то немногим менее. Каждая вещичка здесь кричит о роскоши и, готова поклясться, отличается дизайнерским происхождением. Все здесь говорит о том, что хозяйка не нуждается в деньгах. Неужели наследство, свалившееся на меня как снег на голову, совсем затмило мой разум, раз заставляет усомниться в искренности чувств старинной подруги? Да, жизнь раскидала нас по разным городам и странам, но мы не чужие друг другу.
Все здесь говорит о том, что хозяйка не нуждается в деньгах. Неужели наследство, свалившееся на меня как снег на голову, совсем затмило мой разум, раз заставляет усомниться в искренности чувств старинной подруги? Да, жизнь раскидала нас по разным городам и странам, но мы не чужие друг другу. Лена искренне обрадовалась мне тогда на балу. Ее восторг от нашей встречи был непритворным. И сейчас она помогает мне на свой страх и риск.
— Ну что, Бессонова, папашка задерживается по делам государственной важности. Так что у нас с тобой вся ночь впереди! Что желаешь выпить? Кровь, текила, маргарита?
— А поесть что-нибудь найдется? А то я, кроме овсянки, ничего не ела.
— Вон меню, — Лена кивнула на столик у телефона, — заказывай, что угодно.
— Кухня вампирская? — Я пролистала странички кожаной папки с оттиском летучей мыши.
— А то какая же!
— А как люди на это реагируют?
— Какие люди? — удивилась Лена.
— Другие жильцы.
— Наша «Лагуна» только для вампиров, — улыбнулась она с чувством превосходства. Было очевидно, что собственное положение Лене безумно нравится, и она не терзается ни угрызениями совести, ни необходимостью регулярно хранить в холодильнике пробирки с кровью.
— И как, — не удержалась я, — не перегрызлись друг с другом?
— Забавная ты, Бессонова, — протянула Лена. — Как и все новички. Я тоже такой была. Когда-то.
Тут настала мне пора удивляться.
— А ты давно вампир?
— Уже четыре года. — Она глянула на меня свысока. Так смотрят выпускники на наивных дошколят. — Мне было девятнадцать, когда меня посвятили.
Даже в этом слове — не «укусили», а «посвятили» — выражалось отношение Лены к своему особому положению.
— С ума сойти, — пробормотала я. — Лен, как же это все-таки получилось?
Она неожиданно вся подобралась на диване, как обиженная кошка, которую щелкнули по носу, и запальчиво бросила: