Но все обошлось. Тонкие нити задрожали, выдерживая катившеюся по ним силу. И все кого я звал, откликнулись.
Золотая нить Иллиала тесно переплетенная с серебренной нитью Сельтейры. Как уже? Зелено?красная нить Эльфаргала и отходящая от нее нить Альтаирры. Нить Тарна цвета гранита, из которого по преданию произошли все гномы. Бело?красная нить Найена. Вроде все. До Акеретани добраться я не могу, она сейчас не смертная. Даже после своей смерти в этом мире, она вернется в подреальность. Просто вернется, не останется даже тела.
— Воистину ненареченный, ты величайший маг, — потрясенно сказал Эльфаргал, увидев, КАК я связался с ними.
Кроме него это поняли еще Альтаирра с Иллиалом. Но первая привыкла к моим выходкам, а второй по?прежнему пестовал свое спокойствие. Именно спокойствие, а не равнодушие. Флегматик.
— Приветствую всех на этом совете, и боюсь мне придется быть кратким. У нас новый противник, — последнее я сказал для Эльфаргала, Альтаирры и Найена. — Противник, который выпустил существо.
— Кто из Светлых, обратился во зло? — жестко спросил Найен. Я словно услышал лязг вынимаемой стали. Да?а, парень изменился, словно щенок полинял, сбрасывая прежний пух в обмен шерсть, пусть молодого, но пса.
— Рафаил.
— Он разделит судьбу Валиала, — с мрачной торжественностью поклялся Найен.
— Ненареченный, что это значит? — удивлению Эльфаргала не было предела. Рафаил был самым уважаемым из архангелов, среди эльфов. Милосердный целитель, дарующий жизнь. И тут его поставили в один ряд с Валиалом.
За меня ответил Найен:
— Существо было скованно в дальнем монастыре на севере. Скованно Светом и Тьмой. Первородными.
Я почти физически ощутил волну горечи и разочарования Светлых эльфов. Их покровитель не оставил Свет, но обратился во зло.
— И послано оно по мою душу, — продолжил я. — Валиал и Рафаил заправляют в летающем городе. Больше всего их заботит собственная шкура. Да и их безопасность пока в наших интересах.
— Это почему?!! — на этот раз эмоции плеснул через край палладин.
— Если существо убьет освободивших его, то остановить его сможет только Творец. А я сомневаюсь, что Он явиться.
— Значит, мы можем ждать удара в спину, — подвел неутешительный вывод Иллиал. — Кресс, сколько, по?твоему, воинов в летающем городе?
— Тысяч двадцать, двадцать пять. Слуги существа уже слетали разок туда, но получили и смылись по его приказу на север.
— А что сейчас делает город?
— Висит возле границ церковных земель и Туманного леса.
В любом случае победитель на плато Вьюг получит фатальный удар ножом. Только куда, в спину или грудь?
— Бум мыслить, што нам у спину ударят, — буркнул Тарн. — А то лежить на плато, жестковато. Да еще мертвым и холодным.
Интересно когда у Тарна родилось чувство юмора? Или это защита на спокойствие Иллиала?
— Найен что церковь?
Палладин выдал волну смущения вперемешку с негодованием, чуть ли не яростью.
— Я поднял боевой стяг, как магистр. Но боюсь под моим стягом не слишком много воинов. Тысячи три.
— Но это воины? — подала голос Альтаирра.
— Да воины, но ножей в спину может быть два. Архикапитулат слишком спокойно отпускает и снаряжает мой отряд.
Слова палладина приняли деликатным молчанием. Черная туча в душе Найена разъедала его веру в честь. То, что он считал сверкающей вершиной обернулось клубком змей.
Потом пошел обычный обмен планами, примерным временем прибытия, диспозицией. Всем тем, о чем мало задумываются простые люди, но что составляет большую половину войны.
— На севере мы должны победить, — закончил я это необычное совещание.
— Победить, без всяких и, или, может быть.
Проклятье! Где Серые ангелы, когда они нужны?
XXVIII.
Палладин слегка слукавил на магическом совете. Под его началом готовилось к выступлению пять тысяч. Но он просто не был уверен, что двум тысячам наемников, которым платил его отец, Архикапитулат не прикажет остаться. Но все обошлось.
Огромный чернокожий, чья родина юго?западные саванны Наргона, звался Могучий Лев. Именно он командовал двумя тысячами своих соплеменников. Себя они называли мохабры — воины?звери.
Мохабры давно приняли Светлого Брата, но столь щедро разбавили веру в него своими религиями и божествами, что и никакому еретику не снилось. Правда ради безопасности южных границ и прекрасных наемников, Архикапитулат закрыл на это глаза. Поэтому тело Могучего Льва покрывала сеть белых шрамов изображавших каббалистические знаки, где не последнее место занимал и тройной круг Светлого Брата.
— Найен?сулиб, — позвал палладина мохабр. Чернокожий воин был на две головы выше Найена, и по ширине плеч обставлял любого гнома.
— Мои уши открыты для твоего языка Лхелахри?Хал, — ответил Найен, произнеся имя Могучего Льва по?мохабрски.
Гигант раздвинул в довольной улыбке толстые губы. Одетый в добротную кольчугу он все же, не взирая на жару, накинул на плечи шкуру льва. Мохнатые лапы зверя болтались на широкой, как ворота, груди мохабра.
— Найен?сулиб, нам запретили идти с тобой, но воины саванны не забывают клятв и добра. Мы верно служили твоему отцу, и клялись служить сыну. Твой отец не предавал нас и не топтал нашу кровь. Наши хассалы готовы поддержать твой стяг, — в обычной для его народа, церемониальной манере, сказал Могучий Лев. В знак подтверждения своих слов, он протянул молодому палладину свой хассал. Длинное двулезвийное копье, оканчивающееся с другой стороны шипастым шаром, было знаком чести воина?мохабра.