Путь мирного воина

Он дернулся и бросился ко мне, размахивая ножом. Я никогда не видел, чтобы Сократ так быстро двигался. В мгновение ока, он схватил нападающего за запястье, выкрутил руку и отшвырнул его далеко в сторону, как раз в этот момент, второй головорез рванулся вперед, но не смог прикоснуться ко мне. Сократ сбил его с ног молниеносной подсечкой. Третий даже не успел шевельнуться, когда Сократ уже повалил его, выкрутив руку. Он уселся на него сверху и сказал: «Как насчет ненасильственных методов?»

Один из парней начал подыматься, но Сократ издал мощнейший крик, и он просто упал на спину.

К этому времени главарь очухался, нашел нож и злобно хромал в сторону Сократа. Сократ встал, поднял парня, на котором он сидел, и запустил им в любителя ножей с криком: «Лови!» Оба покатились по асфальту. Потом, все трое, в дикой ярости, бросились к нам, на последний приступ.

Следующие минуты прошли словно в помутнении. Я помню, как Сократ толкнул меня, и я упал на землю. Затем все стихло. Слышался только чей?то стон. Сократ неподвижно стоял, потом свободно опустил руки и глубоко вздохнул. Он выбросил ножи в решетку стока, потом, повернулся ко мне. «С тобой все в порядке?»

«Кроме головы».

«Ты пострадал?»

«Только от алкоголя. Что произошло?»

Он повернулся к трем парням, навзничь лежащим на тротуаре, опустился на колени и стал пробовать их пульс. Переворачивая их, практически нежно, он мягко ощупывал их, проверяя на наличие травм. Только тогда, до меня дошло, что он делал все, что мог, чтобы излечить их! «Вызови скорую», — сказал он, повернувшись ко мне. Я добежал до ближайшей телефонной будки и позвонил. Затем, мы быстро ушли по направлению к автобусной остановке. Я взглянул на Сократа. В уголках его глаз дрожали слезы, и, впервые, за то время, когда я знал его, он выглядел бледным и усталым.

В автобусе, по дороге домой мы почти не разговаривали. Мне было так лучше; слова могут сильно ранить. Когда автобус остановился рядом Университетом и Шаттак, Сократ встал и сказал: «Я приглашаю тебя в следующую среду, к себе на заправку, чтобы выпить…», — и усмехнувшись выражению боли на моем лице, добавил, — «…несколько чашек травяного чая».

Я вышел из автобуса за квартал до дома. Моя голова была готова взорваться. У меня было такое ощущение, будто мы проиграли драку и меня продолжают лупить по голове. Я старался поменьше открывать глаза по пути домой. Так вот что значит быть вампиром», — думал я, — «Солнечный свет может убить».

Наше торжество в алкогольном угаре преподнесло мне два урока: во?первых, мне нужно стать менее застенчивым и более свободным; во?вторых, я делал сознательный выбор — никакой выпивки; оно того не стоит. К тому же, удовольствие от нее терялось в сравнении с тем, от чего я только начинал получать.

Тренировка в понедельник стала лучшей за предыдущие месяцы и придала мне еще больше решимости вновь обрести физическую и духовную целостность. Моя нога заживала лучше, чем я мог ожидать; меня взял под свое крыло необычайный человек.

Шагая домой, я ощутил такой прилив благодарности, что опустившись на колени недалеко от своего дома, я прикоснулся к земле. Набрав полную горсть земли, я любовался отблесками солнечного света в изумрудной листве. На протяжении нескольких драгоценных секунд, я буквально сливался с миром. В то мгновение, впервые, с тех пор, когда я был крохотным малышом, я ощутил присутствие, дающее жизнь, которому нет имени.

Потом вмешался мой аналитический ум: «А?а, так вот, значит, какой он — спонтанный мистический опыт», — и волшебство оборвалось. Я вернулся к своей земной форме — снова обычный человек, стоящий под вязом с горсточкой грязи в руке. Я вошел к себе в квартиру в сладкой полудреме, немного почитал и уснул.

Во вторник было затишье. Затишье перед бурей.

Утром в среду я с головой окунулся в поток занятий. Мои чувство безмятежности, которое, как я думал, стало постоянным, уступило место неуловимым беспокойствам и старым побуждениям. После всех моих усилий в обучении, я был основательно разочарован. Тогда я начал ощущать нечто новое: во мне просыпалась мощная интуитивная мудрость, которую я мог сформулировать словами: «Старые порывы будут и впредь возникать, возможно, еще многие годы. Порывы не имеют значения; действия имеют. Сражайся как воин ».

Поначалу, я думал, что это мой ум выделывает свои фокусы.

Порывы не имеют значения; действия имеют. Сражайся как воин ».

Поначалу, я думал, что это мой ум выделывает свои фокусы. Однако, это не было мыслью, не было голосом; это было ощущение?определенность. Я чувствовал как Сократ находился внутри меня, воин внутри. Это ощущение должно было остаться со мной.

В тот вечер я отправился на заправку, чтобы рассказать Сократу о сверхактивности моего ума, а также о Чувстве. Я нашел его в гараже, где он менял генератор на изрядно помятом Мэркури. Он поднял глаза, поздоровался со мной и невзначай произнес: «Джозеф умер сегодня утром». От известия о смерти Джозефа и бессердечия Сократа у меня подкосились ноги и мне пришлось прислониться к стенке позади себя.

Наконец, я обрел силы, чтобы говорить. «Как он умер?»

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79