— На какое-то время хватит.
— Остальное возьми со стола. Начатые не бери, только полные. Я хватаю передатчик. Посол, вы?
— Шифры. Уничтожать некогда.
— Мир дому сему. Идемте. Меркурий, я все же беру автомат и для вас. Но лучше будет, если вы понесете его сами.
— У ворот нас обязательно спросят…
— Так и скажешь: отправились на ночную охоту. Вернемся часам к девяти.
— Поверят ли?
— Не поверят — тем хуже для них.
* * *
Они вышли. Прохладный ветер скользнул по лицам, по телу пробежал мгновенный озноб. Предрассветные облака, выше — оранжевые, ниже — зеленовато-серые, слоями лежали на краю неба, похожие на обрыв, на котором четко различаются слои залегающих пород. Над головой мерцали непривычные звезды. Солнце отсюда не было видно, оно находилось в другом рукаве, по ту сторону центра Галактики.
— Куда нам, Меркурий? Смелее, смелее!
— Я не боюсь. Просто непривычно: много лет не ходил пешком, без охраны… Налево. Выйдем на проспект. Час ходьбы до загородной магистрали. Там, если повезет, встретим какую-нибудь машину.
Они шли быстро, гуськом, Федоров впереди, Меркурий вторым. Изнов сзади спросил:
— А если машины не будет?
— К восьми можем успеть… если не очень задержимся.
— К восьми отцы придут на службу, — не оборачиваясь, вслух считал Федоров. — Минут в десять девятого начнут работать…
— Общая молитва — пятнадцать минут, — подсказал Меркурий.
— Еще лучше. Затем перемотка пленки. Пока прослушают. Потом еще раз — для начальства. Приедут за нами…
— Нет, — сказал Меркурий. — Сразу сообщат на все контрольные пункты. И на космодром тоже. Считайте — в половине девятого.
— Значит, главное — не задерживаться.
— Если пройдем город… На магистрали их почти нет. Нападать на машины они избегают.
— Ну и чудесно. Меркурий, вам придется проводить нас до самого трапа и посадить в корабль. А там уж решите сами.
— Мне нечего решать, — хмуро ответил Меркурий, не сбиваясь с шага. — Я вынужден лететь, если хочу спасти вас. Корабль откликается только на мои биотоки. Никто другой не может управлять им. Так что я довезу вас. А потом… Жизнь все равно кончена.
— Если уж вы настроились умирать, могу посоветовать вам лучший способ самоубийства. Хотя полного успеха не гарантирую.
— Очень смешно. Каков же ваш способ?
— Оттуда, куда мы прилетим, обратитесь к своей планете. К Империи. И скажите хотя бы то, что говорили нам за столом.
— Да, хороший способ. Но не для меня. Я ведь не противник. Я такой же, как все, и знаю столько же, сколько знает каждый. Да и… сказать можно, да кто услышит? Вот и проспект. Налево.
— Пусто как…
— Сейчас только самоубийцы и могут выходить.
— Скажешь — кто-нибудь да услышит.
— Кстати, — сказал Изнов, — если придется открывать тут пальбу, ее-то уж наверняка услышат.
— На стрельбу, — откликнулся Федоров, — нормальный человек и подавно не выйдет. Разве что отцы веры? Как думаешь, Меркурий?
— Отцы — обязательно. Но не сразу.
— Меркурий, а в отцов веры Кодекс стрелять дозволяет?
Меркурий улыбнулся впервые с момента пробуждения.
— Нет.
Но не содержит и запрещения.
— И на том спасибо.
Минут десять шли молча. Было тихо.
— Вы, терране — странные.
— Что же в нас такого?
— Я умею стрелять — это понятно. В конце концов, я не только охотник, я имперский офицер. Но у вас много лет мир. У вас нет экх. Но вы не разучились стрелять. И готовы.
— Милый, — сказал Федоров. — Может, у нас оттого и мир, что мы не разучились стрелять… Стой!
Они остановились.
— Блеснуло? Или почудилось?
— Они, — дрогнувшим голосом проговорил Меркурий. — Это из глаза.
— Ага. Ну и прекрасно. Не дрожи, Лучезарность. Ты же пригласил нас на ночную охоту? А дичь мы вправе выбрать сами. Готовься, посол. Короткими очередями. С рассеиванием по фронту. А ты, Меркурий — как честь подскажет.
* * *
В стае было голов тридцать. Они шли бесшумно, радужно переливалась шерсть, глаза светились. Вожак поднял голову. Печальный звук разнесся над спящим проспектом. Безгласные великаны невозмутимо взирали со стен.
— Красивые звери, — сказал Изнов. — Такую бы шубку моей супруге.
— Ничего, — откликнулся Федоров, — мы тут еще наладим торговлю. Со временем. Кодексом они торговать не могут, нет покупателя. Вот и поймут, рано или поздно.
— Как будем стрелять, советник? Стоя? С колена?
— С хода. От бедра, веером. Патронов хватит. А они ведь трусы. Так, Лучезарность?
— Ах, — сказал Меркурий. — Если бы это были не экхи…
— А ты вспомни, что советовал нам. Представь, что это не экха, а маска. А под ней — кто-то, в кого ты с удовольствием вогнал бы пулю. У тебя есть такие?
— Разве бывает так, чтобы не было? — сказал Меркурий. — Учтите: перед прыжком экха приседает. Она не боится. Она не ждет отпора. И не спешит.
— Это глупо — не ждать отпора, — сказал Федоров. — Это наивно.
— Так вы думаете, услышат? — спросил синерианин.
— Пусть не сразу. Пусть немногие. Но есть слова, чье эхо никогда не затухает, — ответил Изнов. — Ну, время. Иначе…
— Внимание! Слушай команду… Огонь!
И тишина рухнула. Били два автомата, секундой позже к ним присоединился третий. Немного. Но грохотало так, что казалось — рушится сама Империя.