Стоит.
Закрыл дверь в комнату. Подоткнул щели тряпками. Дверь на улицу не открывается — видимо, засыпало всю снегом. Несколько раз бил ее плечом, пока не образовалась щель, в которую можно было протиснуться… Шагнул за порог, по глазам резануло — такое все белое кругом. Проморгался кое-как. Вижу, человек стоит у дома. Один…
Я ему крикнул, чтобы он уходил туда, откуда пришел… Что у нас нет еды и почти кончилось топливо… что, может быть, мы вообще последние остались…
Стоит.
Молчит.
Смотрит.
Глаза в черные круги запали. Ветер ледяной на нем лохмотья треплет, а он будто не чувствует ничего.
Ну, тогда я и выстрелил в воздух. Сказал, чтоб не держал на нас зла, но лучше бы послушал мой совет, потому что следующий заряд он получит себе в живот…
Он постоял еще немного… все так же, молча… потом сделал рукой вот так — как будто прощался… или проклинал нас… и ушел. Даже следов на снегу не осталось.
Вот и все…
Я вернулся в дом, а там ты… плачешь…
— Мне страшно стало. Как будто отняли у нас что-то, или мы сами потеряли…
Да… Мы и так все потеряли… все…
Где сейчас дочь с мужем?.. Где мой маленький Сэнди?.. Что с ними сейчас?..
Ты знаешь?
Отвечай!
Ну, что ты молчишь?
— Успокойся… прошу тебя… Ты же сама… Ты ведь помнишь: в последний раз, когда мы говорили с ними по телефону, дочь сказала, что они все, втроем, попробуют пробиться в горы… Там, в высокогорных долинах, ходят слухи, еще можно спастись… Но вот успели они это сделать или нет, до того как взорвали мосты — я не знаю… и ты не знаешь… никто не знает…
Надеяться надо…
Верить и надеяться…
— Кому верить? Во что?.. И зачем?
Ты же сам его прогнал… он пришел к нам… сам… а ты… выгнал его… даже не дал обогреться…
— Тогда лучше бы он совсем не приходил.
Зачем он пришел?
Полюбоваться на то, что осталось? Отчаянье наше посмаковать? Потешить себя решил напоследок — да, эксперимент не удался… эти крысы все же сожрали друг друга! Придется, видимо, начинать по новой, но уже в другом месте и с другими подопытными экземплярами…
Так что ли, по-твоему?
Если бы я точно знал, что этот грязный бродяга — ОН, я бы его проклял…
За все, что мы от него ждали, но не дождались… Пристрелил бы и проклял, чтоб он тоже живую боль почувствовал, а не бестелесные нравственные муки…
И все… хватит больше об этом…
Сейчас разожгу камин… будем кушать кипяток…
Устроим сегодня пир горой! Из того, что осталось…
Да, да… Что ты смеешься сквозь слезы?
Пир на весь мир… на зависть все богам!
Всем… живым и мертвецам!
Слышите, вы, небожители?
Мы еще не все попередохли… мы еще здесь… дышим… трепыхаемся… но уже не любим и не ждем…
И пойдите Вы все к черту…
***
— Смешное занятие — сидеть у окна, ловить уходящий свет и вглядываться в умершее прошлое, в то, что, казалось, и было-то не с тобой… с кем-то другим…
— Ну, зачем ты так… Ведь на этих фотографиях мы… те, другие, какими мы были…
Вот взгляни — это ты в колледже, молодой, еще худой, бесшабашный какой-то…
А это я — первый урок в школе Гевенкура… Если бы ты знал, как я тогда боялась.
Полный класс детских лиц, все смотрят на тебя и кажется будто все-все-все о тебе знают… Ждут… Что ты… какой ты… для них простой урок, а для тебя страшный экзамен…
Или вот, смотри, это все твои… какой это год? Судя по коротким штанишкам на тебе и китайским шляпам от солнца — конец шестидесятых… Смотри, какой ты смешной! Маленький и важный.
— Да… Жалко, что мы не можем съездить на кладбища… и к твоим… и к моим… Для нас это все теперь недоступно далеко, как на другой планете… Хотя… Сейчас весь мир, как один большой погост — те кто еще не умер, собираются сделать это в ближайшее время…
— Подожди… Смотри…это Элли… Сколько ей лет здесь? Наверное, пять-шесть… Мордашка хитрая… Интересно… В детстве она была беленькой, а как выросла — волосы потемнели… Господи… Пусть они выживут… Дай им возможность добраться до гор живыми…
— Ладно… Не надо… Прошу… Вот, смотри, видишь охотничий домик? Помнишь, мы ездили туда отдыхать несколько сезонов подряд… Вот толстяк Илтон со своей первой женой, а это — как всегда пьяный Лекстер, а вот и Хотсби… он же был врачом… его наверняка сразу же мобилизовали, когда начались эпидемии…
Где все они сейчас? Никто не скажет…
— Слушай, убери эти глянцевые осколки… Какой смысл всматриваться в то, чего уже нет и никогда не будет… Давай просто посидим у окна… посмотрим на сияние в небе…
— Хорошо…
***
— Скажи мне, только, пожалуйста, честно… мы ведь, правда, прожили неплохую жизнь, да? Все у нас было: и горе, и радость… вырастили дочь, дождались внука, любили друг друга … были не хуже и не лучше других…
ТОГДА ЗА ЧТО НАМ ВСЕМ ЭТО?
— Не знаю…
Просто, видимо, время пришло…
…
— Да, но как все неестественно… Мы бы тоже остались в городе, вместе со всеми, если бы ты не снял домик в аренду, подальше от людских глаз, в глухом и безлюдном месте, чтобы спокойно писать свою книгу… Думали ненадолго… на полгода-год… а оказалось навсегда… Понимаешь? Только это нас и спасло… Мы спрятались… Как в детской игре…Кто не спрятался, я не виноват! А мы успели… мы укрылись… Сами того не сознавая, вытащили счастливый билет… или может наоборот — черную метку?